Искусство любви. Екатерина Савина
и других подобных мероприятиях, черными мушиными точками густо отметивших картину его жизни.
Как раз напротив Васика возвышался над столом и взволнованно что-то орал человек по прозвищу Пункер – хороший знакомец Васика еще по старинным сатанинским тусовкам. Кожаная одежда Пункера была причудливо украшена металлическими заклепками, а на голове торчал тщательно напомаженный зеленый гребень – так называемый, «ирокез».
– Мужики! – вопил порядочно уже пьяный Пункер. – Наше братство терпит чудовищные потери! Из стройных рядом алк… ик… алкоголиков и придурков уходит в омут семейной жизни великий мастер пьяных безобра… ик… безобразий и бесчинств! Так давайте же отметим это событие так… ик… так… ик… чтобы ему стало стыдно за свой необдуманный поступок и так… ик… так… ик… так… ик… – когда неудержимая икота заставила заздравную речь уподобиться тиканью часов, Пункер замолчал и рухнул на стул.
– Спасибо, братан!!! – заревел через стол Васик. – Я знал, что ты меня действительного того… Ты один меня того… уважаешь.
– И это еще не все! – снова поднялся Пункер. – Мы тут с друзьями для тебя такой… ик… с-сур-рприз приготовили! Это все потому что мы тебя уважаем так… ик… так… ик… так… ик…
Бармен Семен, который вместе с тремя официантами остался обслуживать компанию празднующий, качая головой, наблюдал за банкетов.
– Вот уроды… – бормотал он себе под, – и откуда их столько понабралось? Волосатые, с какими-то немыслимыми прическами на башках… Серьги в ушах, в носах… Одеты так, будто из фильмов ужасов сбежали… Кошмар! Куда хозяин смотрит – таких лохов позорных в помещение пускать… Я бы вот…
Тут бармен Семен умолк – к стойке бара подошел какой-то старичок явно бомжеватого вида и попросил кусочек хлеба с колбасой.
– На столе все, – ответил было Семен, но старичок не отставал – из невнятного его бормотания Семен понял, что бутербродов с колбасой на столе уже не осталось и теперь нужно делать новые.
«А этот-то откуда здесь? – пыхтел про себя бармен Семен, яростно кромсая батон колбасы. – Он уж совсем… беженец какой-то»…
– Пожалуйста, – с милой улыбкой протянул Семен бутерброд старичку.
– Спасибо, – прошамкал старичок и отошел обратно к столу, жуя бутерброд и беспрестанно благодаря создателя за то, что тот сегодня утром свел его за бутылкой портвейна с таким чудесным человеком, как Васик.
– Ну, как? – спросила меня Даша.
– Пока все нормально, – ответила я ей, ничего перед собой не видя, кроме мельтешения пьяных лиц, – напились все, что это вполне закономерно. Было бы удивительно, если бы на этом сборище нашелся хоть один трезвый человек. Надо же – кого только Васик не назвал на свой мальчишник. Здесь, Даша, даже один бомж есть. Его Васик, наверное, на улице подобрал. Такой бомж – классический. Смотреть даже страшно.
– Вполне в стиле Васика, – проговорила Даша, – слушай, – спросила она вдруг, – я все никак не могу понять – как это у тебя получается – ты сидишь