.
Ты откуда фемка взялась?
– Выпусти ухо! Я в попу, то бишь, я поп-айлукер!
Визжал от боли.
Мое ухо освободили их хватки, немного смог рассмотреть воительницу.
Видимо она тоже хотела внимательней оглядеть кто такой, до этого, когда приподнимала за ухо.
Фемка очень высока, молода, красива, черные волосы рассыпаны по плечам, через них перекинута перевязь, видимо с оружием, за спиной виднелась рукоять, то ли меча, то ли сабли. Обнажённое крепкое тело, сочные груди, перехватывали тонкие кожаные ремешки.
Низ живота прикрывали короткие шорты отороченные мехом, руки и плечи защищали стальные накладки, открытые широкие бедра, ступни и выше облачены в сапожки, а на широком поясе, за которым висел нож в кобуре, прикреплён предмет, по форме напоминающий стоячий мужской член, типа страпона.
– Ты кто? – воскликнул.
Вместо ответа амазонка, передвинула искусственный член к паху.
Теперь он возвышался надо мной, вместе с ней.
Рядом с ней стояли другие фемки со страпонами, а среди них мужчин не высмотрел.
Я понял, что это наверно страшная банда каких-то одуревших госпожей страпонесс, которые скачут за одиноким человеком, точно ковбои на Диком Западе, за лакомой добычей.
– Э, только не надо меня мацать, – обратился к амазонке, которая стояла надо мной, принимая ее за самую главную в этой банде.
– Остановитесь, пожалуйста, не надо делать!
– Я умоляю, я прошу. Только не это! – закричал почему-то тонким голоском, который вообще не мог принадлежать мужчине.
Ведь они разговаривают басом, или взрослыми нормальными голосами.
– Уйлак, – презрительно произнесла она, пнула ногой в склонённую спину, когда стал лобызать её ногу, точнее сапожёк.
– Да-да, уйлак, может даже мудак, – приговаривал, не веря в спасение от нетривиального секса, тем же тонким голоском.
Но пинок был очень болезным, при этом описался в штаны, несколько раз ойкнул.
– У так.
Она заметила, что наделал в штаны, подняла большой палец вверх.
Другие фемки залились весёлым смехом.
Под смех, наконец, кое-как понял, что никакой ни мужик сорока с чем-то лет, с привычным телом по другой жизни, а стал мальчонкой лет десяти, может чуть больше.
В такой же одежде под мой теперешний рост, с рыжей шевелюрой, в которой бегал, когда мне было тогда, напряг память, в четвёртом классе, то есть в одиннадцать лет.
Зачем очутился здесь, после эксперимента, когда принялся смотреть в зеркало, очень непонятно, ведь планировал совсем другое.
Бандитки меня, вместо лассо, связали только ноги верёвкой, так на всякий случай, чтобы не убежал куда-нибудь от испуга.
Это необычное место, поначалу показалось, будто невероятным образом свалился с родной планеты на Луну.
Вместе со странным миром, состоящим из песка, бесконечных дорог, скал, виднеющихся вдали.
Песок желтый, дороги без асфальта, натоптанные направления, уходящие за горизонт,