Большое собрание сочинений в одном томе. Говард Филлипс Лавкрафт
прошептал Уилер, поднося бинокль к глазам.
Козодои надрывались от крика, однако ритм их воплей не совпадал с тем, что происходило на глазах данвичцев.
Неожиданно потемнело, хотя ни туч, ни облаков видно не было. Это странное явление заметили все данвичцы. Внутри гор начал нарастать ропот, который непонятным образом смешивался с ропотом, который шел от неба. Сверкнула молния, и ничего не понимающие люди напрасно искали приметы бури. Ученые из Аркхема пели все громче, и Уилер увидел в бинокль, что теперь они все в определенном ритме вздымали руки к небу. С какой-то отдаленной фермы доносился отчаянный лай собак.
Тьма становилась все гуще, и данвичцы с удивлением посмотрели на небо, яркая голубизна которого, сгущаясь до черноты, давила на гудящие горы. Потом опять сверкнула молния, еще ярче, чем раньше, и данвичцы увидели в ее свете туман над алтарным камнем. В ту минуту, правда, никто не смотрел в бинокль. Козодои продолжали кричать через неравные промежутки времени, и всем было ясно, что грядет нечто страшное, пока еще таящееся в воздухе.
Неожиданно они услыхали глубокие хрипловато-надтреснутые звуки, которые никогда не сотрутся из памяти слышавших их. Эти звуки не могли быть человеческими, потому что человеческое горло не в силах издать ничего подобного. Можно было бы подумать, что они выходят из подземелья, если бы они не рождались, как все безошибочно определили, на алтарном камне на вершине горы. Впрочем, звуками это назвать было нельзя, потому что они страшным инфрабасовым голосом взывали к самым дальним тайникам сознания и страха, а не к уху, и все же иначе их не назовешь, поскольку они совершенно определенно слагались в полупонятные слова. Они были громкими… громче, чем грохот и гром, сквозь которые прорывались… но исходили они от невидимого существа. А так как воображение всегда может подсказать соответствующий источник из мира невидимых существ, то люди, которые и так жались друг к другу, встали еще теснее и замерли, словно в ожидании удара.
– Игнаайих… игнаайих… поду’нгха… Йог-Сотот… – разносилось в воздухе громкое карканье. – Т’бдмш… в’яая – н’гркдл’лх…
На этом месте речь изменила существу, словно оно переживало тяжелое психическое давление. Генри Уилер схватился за бинокль, однако увидел только три нелепые человеческие фигурки, которые нелепо и торопливо махали руками, продолжая свое заклинание и уже почти доведя его до кульминации. Из каких черных колодцев адского страха, из каких немереных бездн внекосмического сознания или непонятной, долго ждавшей своего часа наследственности доносились эти полупонятные громовые раскаты? Но вот они набрали новую силу и теперь звучали еще страшнее, яснее и неистовее.
– Э-я-я-я-яздеее – е’яаяаяаяаааа… нг’аааааа… нг’ааа… де’тыы… де’тыы… ПОМОГИ! ПОМОГИ!.. от-от-от-ОТЕЦ! ОТЕЦ! ЙОГ-СОТОТ!..
И всё. Мертвенно-бледных данвичцев на дороге шатало от абсолютно английских слов, которые тяжело падали на них из обезумевшей пустоты возле ужасного алтарного