Круги компенсации. Экономический рост и глобализация Японии. Кент Колдер
Маунт Фудзи обстоятельно обсуждали японскую модель развития и ее значимость для развивающихся стран[1]. Но сегодня мало кто этим занят. В той мере, в какой японская модель вообще рассматривается, она оценивается почти исключительно с точки зрения ее соответствия заботам «большой семерки» (G7) промышленно развитых стран или Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР). Тем не менее секреты прошлого и настоящего Японии имеют несомненное значение для всего мира.
Нигде Япония не являет собой более захватывающую загадку, чем в своей реакции на социально-экономическую глобализацию, доминировавшую в мировой политике с середины 1970-х годов[2]. В сфере торговли, финансов и потоков технической информации она и другие страны оказываются все более взаимозависимыми. Тем не менее в Японии обнаруживаются резкие различия между входящими и исходящими потоками, а также заметный перекос в сторону углубленного взаимодействия с передовыми рынками. Япония также сохраняет своеобразные внутренние институты принятия решений и обработки информации, которые контринтуитивным образом искажают политико-экономические результаты, что нуждается в более глубоком осмыслении.
Динамика международной торговли и инвестиций Японии иллюстрирует парадоксальный характер глобализации экономики этой страны. В 2015 году Япония была четвертым крупнейшим экспортером и импортером в мире, что примерно соответствует ее положению третьей по номинальному валовому внутреннему продукту (ВВП) мировой экономики[3]. На долю домашнего азиатского региона приходилось 57 % японского экспорта, что более диверсифицированно, чем 61,0 % в Корее, но менее, чем китайские 43,0 %. И напротив, в глобально удаленные от Японии Африку и Южную Америку шли только 3,6 % японского экспорта, по сравнению с 5,7 % для Кореи и 8,4 % для Китая [Simoes, Hidalgo 2011]. Таким образом, в своей торговле Япония была лишь чуть менее глобальной, чем Корея или Китай.
Япония занимает четвертое место в мире среди крупнейших международных инвесторов; отток прямых иностранных инвестиций (ПИИ) из страны в 2014 году составил 113,6 млрд долларов США[4]. Это резкое увеличение на 102,0 % по сравнению с 2010 годом почти в четыре раза больше, чем в Корее, и чуть меньше, чем в Китае[5]. Тем не менее заграничные инвестиции Японии в неосвоенный африканский рынок составили менее 1,0 % от их общего объема, по сравнению с 4,0 % в Китае[6]. А приток ПИИ в Японию в 2014 году составил всего $2,1 млрд – менее четверти от притока в соседнюю Корею и менее одной шестидесятой от притока в Китай[7]. Доля Японии составила лишь четверть от пропорционального ВВП потока ПИИ в США[8]. Кроме того, общий объем входящих ПИИ в Японию сократился более чем на 80,0 % по сравнению с притоком ПИИ в 2009 году, который и так был минимальным[9].
Парадоксальный облик японская глобализация имеет не только в экономической, но и в социально-политической
Этот цикл из шести научных конференций, проходивших в Хаконе, в тени горы Фудзи, начиная с конца августа 1960 года собирал ученых из крупнейших японских и американских университетов для обсуждения концепции модернизации и ее применения в Японии; описание см. в [Conrad 2012].
Под глобализацией мы понимаем процесс трансрегиональной международной интеграции, обусловленный обменом товарами, идеями и другими аспектами культуры. Развитие транспортной и телекоммуникационной инфраструктуры, включая распространение Интернета, является основным фактором глобализации, порождающим дальнейшую взаимозависимость экономической и культурной деятельности.
По данным Всемирного банка: World Bank, Merchandise exports (current US$), World Development Indicators, 2015. URL: http://data.worldbank.org/indicator/ TX.VAL.MRCH.CD.WT (дата обращения: 14.01.2022); и World Bank, GDP (current US$), World Development Indicators, 2015. URL: http://data.worldbank. org/indicator/NY.GDP.MKTP.CD (в настоящий момент ресурс недоступен).
UNCTAD, Annex table 1. FDI flows, by region and economy, 2009–2014, World Investment Report 2015, A3-A6. URL: http://unctad.org/en/PublicationsLibrary/ wir2015_en.pdf (дата обращения: 14.01.2022).
В 2014 году ПИИ Японии составил $113,6 млрд в Корее – $30,6 млрд, в Китае – $116,0 млрд. UNCTAD, Annex table 1. FDI flows, by region and economy, 2009–2014, World Investment Report 2015, A3-A6. URL: http://unctad.org/en/ PublicationsLibrary/wir2015_en.pdf (дата обращения: 14.01.2022).
В 2012 году объем ПИИ Японии в Африке составил $6,9 млрд, то есть 0,66 % от общего объема японских зарубежных инвестиций. Для сравнения, объем ПИИ Китая в Африке в том же году составил $21,7 млрд, 4,10 % от общего объема ПИИ. UNCTAD, Bilateral FDI Statistics 2014. URL: http://unctad.org/ en/Pages/DIAE/FDI%20Statistics/FDI-Statistics-Bilateral.aspx (в настоящий момент ресурс недоступен).
Приток ПИИ в Корею в 2014 году составил $9,9 млрд, а приток ПИИ в Китай в том же году – $128,5 млрд [World Investment Report 2015].
World Bank, Foreign direct investment, net inflows (% of GDP), World Development Indicators, 2014. URL: http://data.worldbank.org/indicator/NY.GDP.MKTP. CD (в настоящий момент ресурс недоступен). По данным Всемирного банка, чистый приток ПИИ в Японию в 2014 году составил 0,2 % от ВВП Японии, в то время как чистый приток ПИИ в США в том же году составил 0,8 % от ВВП США.
Приток ПИИ в Японию составил $11,9 млрд в 2009 году, сократившись до $2,1 млрд в 2014 году [World Investment Report 2015].