Любовь к жизни. Екатерина Савина
заткнулся и снова опустился на стул.
– Экспертизу надо сделать, – проговорил он, потирая лоб, – черт, ничего не соображаю… И чего ты все сразу вывалила? Не могла по порядку сообщить? Я теперь как оглушенный. – Тут он встретился глазами с Катей и осекся – ни капли спокойного равнодушия теперь не было в Катиных глазах – только боль и страх. И еще мольба.
Васик залпом выпил свою чашечку чая.
– Значит так, – продолжал он, – экспертизу – это само собой. Самую строгую. Чтобы было предельно ясно – мой ребенок или нет. Потом… Потом нужно будет твоего… ре… нужно будет его врачам показать. Независимым, так сказать, экспертам. Чтобы они уже сказали – болен он или нет. И чем болен. Может быть, никакого аппарата и не понадобиться. Может быть, его так можно вылечить. Чем, кстати, он болеет-то?
Катя привычно выговорила длинное труднопроизносимое слово, состоящее чуть ли не из десятка латинских корней.
– Чего? – наморщил лоб Васик. – Не слышал о таком заболевании. Что это значит?
– Не важно, – устало качнула головой Катя, – важно то, что эта болезнь практически не поддается лечению. Только вот если аппаратом швейцарским попробовать…
Васик надолго задумался.
Потом тряхнул лохматой головой и упрямо проговорил, не глядя на Катю, а глядя в стол:
– Все равно. Экспертизу и обследование. А потом будем решать – что делать.
– Хорошо… – услышал он в ответ и тотчас вскинул голову. Так и есть – Катя тихо – почти неслышно – плакала, прижав к красивому лицу тонкие ладони.
Восходящее солнце задрожало в тонко зазвеневшем хрустальном небосводе и неожиданно рассыпалось мирриадами полупрозрачных сфер, почти тотчас же образовавшими диковинный хоровод вокруг земного шара.
Земного шара, которого я в настоящий момент наблюдала целиком – со всех сторон сразу, как не может видеть нашу планету даже человек, находящийся в космосе.
Я и не была в космосе. Я была сама в себе. Для меня – это простейший способ познания чего-либо. Просто войти в транс и скользить по бесконечной реке своего собственного подсознания.
Я могла бы сейчас увидеть все, что я пожелаю из мира, окружающего меня, но я сузила внутренний взгляд и сосредоточила его на самой себе. А потом – заставив хоровод полусфер, в который превратилось восходящее солнце – остановиться, погрузилась в мягкий полумрак и поплыла по течению, целиком отдавшись воле своего подсознания, которое само должно найти ответ на заданный мною вопрос.
– Отчего меня мучат эти странные и страшные сны? – вот таким был мой вопрос.
И события былых периодов моей жизни потекли перед моими глазами:
… – Времени совсем нет… – шуршал почти неслышный голос моей сестры. – Бойся Захара, это страшный человек. Это Общество, которое он возглавляет, на первый взгляд может показаться всего-навсего сборищем извращенцев, одной из специфических тусовок, которых так много в столице… Но это не так – я знаю, ты уже это поняла – Захар настоящий преступник, и он