Грех Каина. Острые семейные конфликты на примерах подлинных уголовных расследований. Алексей Ракитин
разного рода конторы обустраивались по такому же принципу – наверху жили сотрудники, а внизу располагались служебные помещения. Летом 1917 г. Фриц вместе с женою, тёщей и служанкой перебрался в Хайгер. Элла Барт, младшая сестра жены, в то время училась в гимназии и жила на полном пансионе отдельно.
Поражение кайзеровской Германии в Первой Мировой войне, революционные мятежи, последующее крушение монархии и становление Веймарской республики, самого, пожалуй, демократичного государства в мире вплоть до 1933 г., на укладе жизни Фрица Ангерштейна почти не отразились. Карьер не прекращал работу, строительные материалы оставались востребованы несмотря на послевоенный экономический кризис, так что Ангерштейн прожил несколько лет относительно благополучно.
Но в 1920 г. над «Нассаухше Бергбау АГ» стали сгущаться тучи. Экономический спад привёл к уменьшению закупок продукции компании промышленностью и руководство решило оптимизировать структуру бизнеса. Для этого следовало избавиться от непрофильных активов и известняковые карьеры в Хайгере относились к их числу. Покупателем явился крупный предприниматель ван дер Ципен, владевший уже аналогичным карьером. Сделка состоялась в 1921 г. и новый хозяин поначалу полностью сохранял все те условия, на которых Ангерштейн работал ранее. За ним даже остался дом в Хайгере, в котором Фриц и его семья продолжали жить фактически без арендной платы.
Однако, со временем новый хозяин принялся «закручивать гайки», объясняя это тем, что развитие бизнеса требует инвестиций и всемерной экономии. Трудно сказать, насколько ван дер Ципен был честен с подчинёнными, но фактом является то, что общая обстановка в стране никак не способствовала равномерной загрузке производства. В 1922 г. в Германии стала раскручиваться инфляционная спираль, что быстро отразилось на экономической ситуации. Предприятия сначало пытались приспособиться к росту цен, а затем начали закрываться и объявлять локауты (массовые увольнения). В течение года денежная масса в обороте увеличилась в 92 раза, розничные цены – в 185 раз, а курс доллара США – в 230. Если в 1921 г. 1$ стоил 190 марок (осредненно за год), то в январе 1923 г. – уже более 4300 марок. Все эти явления, хорошо известные жителям современной России, вызвали вполне очевидную цепь событий: производство стало снижаться, а сбережения населения и банковский капитал «побежали» в ликвидные деривативы, не подчинявшиеся властям Веймарской республики, т.е. в иностранную валюту, драгоценные металлы, ювелирные украшения.
Осенью 1923 г. грянул т.н. гиперинфляционный кризис, страна в течение нескольких месяцев пережила одну из самых катастрофичных инфляций в истории современной цивилизации. К концу ноября того года 1$ стоил 8 млрд. марок и это был отнюдь не потолок! Через месяц, к Рождеству 1923 г., на пике цен буханка хлеба продавалась за 430 млрд. марок, а 1 кг. сливочного масла – за 6 трлн. марок. Проезд в трамвае оставался