Странствие. Книга I. Григорий Васильевич Исаев
его. Они сурово оглядели Натана с ног до головы, а после один из них отпихнул старика, и все трое вошли в мастерскую. Все тот же воин, которые толкнул Натана, взял его за шиворот и резко швырнул к столу: «Сядь!» Старик сел. Сердце должно было вот-вот выпрыгнуть из груди портного. «Что происходит? Почему такая жестокость?!» – спрашивал он себя, но не решался произнести эти слова вслух. Сил превозмочь немой страх не было. Губы не шевелилось, язык, как улитка, приклеился к небу и, не слушаясь хозяина, проталкивал пустоту в глотку.
Тит со свитком чинно и многозначительно оглядел мастерскую, а после опустил свой взгляд на хозяина лавки. Другие два воина бесцеремонно прогуливались по помещению, осматривали вещи Натана. Тит положил одну руку на гарду своего меча и сказал:
– Здравствуй, Натан. Давно не виделись, – голос Тита был пугающе спокойным, леденил душу. Натан нервно сглотнул слюну и вместо приветствия только кивнул. – Я прибыл сюда сообщить, что взор Иллира наконец пал на таких как ты – ничтожных плутов, воров и взяточников. Это значит, что тебе впредь запрещено работать в этой мастерской, по крайней мере, до тех пор, пока суд тебя не оправдает, – Натан, замерев, слушал, – но это вряд ли случится.
– Но почему? Что я сделал? – спросил портной. Страх сковал его, и он крепко вцепился пальцами в табуретку. Голос был спокойным и ровным, но нервозные колебания его тона выдавали эмоции. Натан не знал, чего ждать от прибывшей стражи: он слыхал, что были случаи, когда с преступниками кончали прямо на месте. Про Тита Натан тоже много чего знал: жестокий, кровожадный легионер, побивший немало людей Энрика Примота. Он никого не щадил, и всегда был крайне суров в своих наказаниях. Только благодаря этим качествам ему и удавалось выйти из тени своего отца Максиана, легендарного полководца Эзилата. Тит лично посадил своего отца в самую глубокую темницу в замке, за поддержку Энрика.
Один из воинов, услышав вопрос Натана, громко ухмыльнулся. Он был в паре шагов от него, но его голос был отчетливо слышен: «Как они все уверены, что ничего не сделали».
– Что ты сделал? Скажи мне, Натан, кто платил тебе больше всех за эти тряпки? – Тит поднес к лицу Натана небрежно взятую недавно изготовленную тогу. Старик посмотрел на нее безмолвно: она была сделана из очень дорогой ткани, такую тунику не носили простые люди и даже не каждый аристократ позволял себе такую роскошь. – Ну же, скажи.
– Энрике… Энрике Примот… – обреченно произнес Натан.
Воины кружили акулами вокруг, а Тит навис над Натаном грозной тенью. На вид он был доброжелателен и даже чуть заметно улыбался, но от него веяло беспощадной жестокостью к врагам. Натану казалось, что, если он скажет что-то не так, Тит тут же прикажет убить его, поэтому с таким трудом назвал имя прошлого правителя. Но декурион лишь улыбнулся и отбросил тунику в сторону.
– Видишь. Ты получал грязные деньги.
– Грязные? – тревожно спросил Натан. – Я просто делал свою работу…
– Убийцы, служившие Примоту, тоже