Маша-растеряша. Vicky Muss
сбросив звонок, я закрыла глаза и уронила голову на ладони.
Слёзы душили. Хотелось исчезнуть и забыть всю эту грязь, в которой меня растоптали.
– Маша?
Папин голос неожиданно прервал терзания моей души и я вскинула голову, всматриваясь в его лицо, чтобы понять, как много он услышал из моего разговора с мужем.
– Растеряша, что случилось?
Не выдержав, я кинулась к папе и разрыдалась. Последние месяцы постоянных ссор и скандалов, колких обвинений от Юры и как вишенка на торте – беременность очередной любовницы, разбили меня вдребезги. Больше не было сил держать в себе эту боль от предательства и разочарования. И только сильные родные руки единственного верного мне мужчины были способны поддержать в трудную минуту.
И я призналась ему. Во всём. Утаив самое главное.
– Я сотру его в порошок. Слышишь? Он ещё поплатится за всё, что с тобой сделал, – сквозь пелену слёз доносились его гневные ругательства.
Глава 4
– Маш, я не понял, а почему ты съехала? – папа в очередной раз пытался достучаться до моего здравого рассудка, который, как он думал, есть.
Я в этом уже сомневалась …
Мы прощались у ворот нашей дачи. Он со Светланой уезжали в город. Оказалось они уже жили вместе. Поэтому я просила оставить мне ключи от дома.
– Папа! Не съехала, а дала возможность собрать ему вещи без моего присутствия!
Я сдерживала слёзы, отвернувшись от отца, чтобы он их не видел, и нервно переминалась с ноги на ногу.
Подошедшая Светлана погладила его по плечу, успокаивая. Она тактично не вмешивалась в разговор, только лишь выступала гасящим фактором в приступах ярости отца.
Когда я ему поведала о причинах развода, папуля собирался лично поехать в эту же минуту к Юрию, «чтобы набить мерзавскую рожу». Именно так он охарактеризовал никогда нелюбимого зятя.
Я лишь всхлипывала и пила успокоительное, которое мне накапала Света. Страшно было представить, что будет, если он узнает, что я совершила. Связи у папочки были: всё-таки не последний человек в городе. Шилов так испепелял меня своим гневным взглядом, что казалось, что он и вправду в курсе всего.
– Может ко мне? Поживешь с нами. Ты на работу замучаешься по этим пробкам мотаться туда-сюда.
Я посмотрела на женщину, безмолвно стоящую рядом. Она не выражала никакого протеста, по крайней мере никаких намеков я не заметила.
– Не хочу вам мешать, это мои проблемы.
Папа, кажется, зарычал, нет он взревел, точно зверь.
– Ты моя дочь!
От его крика даже вороны с соседних деревьев всполошились.
– Так, Машенька, не говори глупостей. А ты, Шилов, не горлопанить. И так всю округу распугал своим рычанием, – спокойным командным тоном процедила Светлана, таким, чтобы слушали и слышали, точно мы на экскурсии в музее. – В конце концов, у меня тоже есть своё жилье. И я могу в любой момент пожить там.
Папа уставился на неё очумелым от возмущения глазами.
– Ну всё-всё, Шилов. И не смотри на меня так.