Врата Рима. Гибель царей. Конн Иггульден
улыбнулись, разгадав уловку старика.
– Конечно, ты пойдешь с нами. Ты – друг дома. Клянусь честью, где бы я ни был, тебе везде будет оказано уважение, – ответил Гай тоном человека, дающего клятву.
Кабера отложил лук, поднялся и протянул руку. Гай крепко ее пожал.
– И тебя с почетом примут у меня на родине, – сказал старик. – Мне по вкусу здешний климат и здешние люди. Думаю, странствия немного подождут.
Гай отпустил его руку и задумчиво кивнул:
– Если я хочу сделать карьеру, то в первый год мне понадобятся все верные друзья. Как говорил мой отец, заниматься политикой – то же самое, что ступить босой ногой в гадючье гнездо.
– Похоже, он умел образно выражаться и мнения о своих товарищах был не слишком высокого, – сухо усмехнулся Кабера. – Что ж, будем ступать осторожно и, когда надо, бить по головам.
Все четверо улыбнулись, ощутив силу дружбы, которая не зависит ни от возраста, ни от положения в обществе.
– Хочу взять еще Александрию, – неожиданно добавил Гай.
– Вот как? Это ту милашечку? – уточнил, обрадовавшись, Марк.
Гай почувствовал, как потеплели щеки. Но может быть, остальные ничего не заметили? Впрочем, судя по их физиономиям, надеялся он зря.
– Тебе надо познакомить меня с ней, – сказал Кабера.
– Знаешь, Рений отстегал ее плеткой за то, что отвлекала нас от занятий, – продолжал Марк.
Кабера щелкнул языком:
– Умеет он подать себя в не самом лучшем свете. Красивые женщины – радость жизни…
– Послушай, я… – начал Гай.
– Да, конечно, тебе она нужна, чтобы держать лошадь, пока ты занимаешься делами и все такое. Вы, римляне, так обращаетесь с женщинами, что я удивляюсь, как ваш народ еще не вымер.
Гай скоро ушел, оставив друзей в веселом настроении.
Гай постучал в дверь комнаты, куда положили Рения. Старик был один, хотя Луций только что заходил проверить раны и швы. В полутьме Гай подумал, что он спит, и повернулся, чтобы уйти и дать раненому отдохнуть, но тот остановил его.
– Гай? Так и подумал, что это ты.
– Рений. Я хотел поблагодарить тебя. – Гай подошел к кровати, пододвинул стул и всмотрелся в лицо старого гладиатора. Удивительно, но глаза у Рения были ясные, и, более того, возможно из-за слабого освещения, он казался как будто помолодевшим. Быть такого, конечно, не могло, но глубоких, похожих на шрамы, морщин и впрямь стало меньше, а на висках, в серой щетине, появились черные волоски.
– Ты… хорошо выглядишь, – только и смог сказать Гай.
Рений коротко кашлянул:
– Кабера вылечил… Чудеса, да и только. Он и сам удивился больше других. Сказал, что это, мол, судьба, раз у него так получилось. По правде говоря, я и сам силу чувствую, хотя левая рука лежит как плеть. Луций хотел ее отрезать, чтоб не болталась. Может, и соглашусь, когда раны затянутся.
Гай слушал его молча, отгоняя болезненные воспоминания.
– За какие-то несколько дней столько всего произошло! – сказал он. – Я рад, что ты с нами.
– Я не смог спасти