Естествознатель. Тайны Троссард-Холла. Виолетта Орлова
просто непозволительно, не добавив к вышеперечисленному, что серые глаза ее сияли добротой, тонкое лицо говорило о мягкости натуры, маленькие аккуратные ушки намекали на уязвимость, а щеки, красневшие время от времени, выдавали робость и стеснительность. Тонкий рисунок губ довольно явно обозначал, что девушка больше склонна предпочитать технические науки, нежели гуманитарные, а также мог сказать внимательному наблюдателю о некой эгоистичности, иногда присущей молодым красивым девушкам, которая никогда не ставится им в вину именно вследствие их красоты. Полукруглые брови были не изогнутыми и изломанными, какие бывают у стервозных кокеток, а именно ровными и плавными, что говорило опять-таки о добродушии и мягкости характера.
– Э-э… Да. Сейчас! – заторопился Артур и густо покраснел, ибо девушка ему очень понравилась. Он взял тарелку и налил в нее зеленоватый суп из большой кастрюли, стоявшей посередине стола как раз неподалеку. Но только он хотел вернуть тарелку своей хорошенькой соседке, как внезапно их взгляды встретились, и Артур, на мгновение забыв про все на свете, опустил руки, и к моменту, когда он спохватился, половина содержимого тарелки уже пролилась прямо на юбку так понравившейся ему девочки.
– Ай! – вскрикнула она и сердито посмотрела на него из-под красивых бровок.
– Я… Ой, прости, пожалуйста. Я сейчас вытру, – неуклюже извинился Артур и стал оттирать ее юбку, размазывая жидкую кашицу еще больше. Вокруг раздались ехидные смешки.
– Не надо, я сама, – гордо произнесла красавица и величаво удалилась из-за стола.
– Ну ты даешь, – хихикнул Тин. – Такая девчонка, а ты так опростоволосился!
Артур не ответил, он лишь в грустном удивлении созерцал их огромный нарядный холл, который, будучи переполненным жующими людьми, отчего-то стал выглядеть пустым и невзрачным. Неужели дело было в той девушке?
Ужин кончился довольно быстро, и студенты начали расходиться по спальным домикам, которые назывались красиво, на иноземный манер – шале. На каждую специализацию приходилось по три домика, чтобы не мешать первокурсников и старшекурсников. По традиционно сложившемуся негласному правилу мальчики спали на первом этаже, а девчонкам отводился второй этаж.
Шале были ладными: опрятные, присыпанные сверху каменной крошкой, точно сладкий пирожок пудрой, с красной кровлей и маленькими, почти игрушечными трубами на крышах – во всем виделась невероятная педантичность архитектора, который продумывал здесь каждый камень и каждую дощечку.
Зайдя внутрь своего домика, Морские львы в восхищении замерли. Пусть внутри было не так просторно, как в шале у Львов-старшекурсников, но зато уютом юные ученики уж точно были обеспечены, в этом сомневаться не приходилось. Впрочем, что еще нужно было начинающим студентам, кроме хорошей компании, яркого камина в гостиной, а также веселого и звучного клависона – любимого инструмента каждого мальчишки? А когда ярко горит огонь и потрескивают поленца,