О вчерашнем – сегодня. Мирсай Амир
объясняться. Кроме того, среди самих татар, живущих в Зиргане, почти на каждой улице или в переулке – свой говор. Даже в двух соседствующих домах, случалось, жили разговаривающие на разном диалекте семьи.
Русские и мокши, чуваши и татары Зиргана – все они когда-то, в прошлые века, собрались здесь из разных мест. Ещё в наши детские годы, судя по рассказам стариков, из Самарской губернии в Зирган переселились сорок хозяйств мокши, из Симбирской губернии – двадцать чувашских хозяйств, из-под Казани – двадцать пять татарских семей.
В правдивости этих рассказов у меня сомнений нет. Я ещё помню, как одного человека называли Казан-Якупом (Якупом-казанцем). Их дом был расположен через улицу против дома нашего дяди. В отличие от других зирганцев, они выращивали в саду, за домом, яблоки. Чёрная, как сажа, земля Зиргана, хотя и была очень плодородной для зерновых или овощей, однако для выращивания плодовых деревьев, по-видимому, была не особенно подходящей: их яблони не разрастались так пышно, как в сёлах вдоль Волги или Камы, плодов было мало, да и те, что есть, не успев созреть, расходились по рукам детворы. Был у них сын, всего на год старше меня, тоже звали Габдельхаем. Его прозвали сурком. Потому что он всегда, бывало, потихоньку выйдет и стоит у ворот, и если на улице покажется кто-нибудь, моментально юркнет обратно, когда же появившийся человек пройдёт мимо – снова выходит и стоит. Тем не менее, со временем я познакомился с этим мальчиком. Даже в одно время мы сдружились с ним. Бывало, летним утром, я ещё и с постели не встал, а он подойдёт к нашим воротам и осторожным таким голосом кричит: «Мирсая-аф!» Даже слово не разберёшь, слышен только звук «я-ау…» Тем не менее, я вскакиваю. Толком и не поем, схвачу ломоть хлеба и на улицу. Бежим вдвоём к Агидели.
Габдельхай, подрастая, становился всё бойче и смелее. Когда мы соревнуемся, кто дальше кинет камень, он кидает дальше всех, ни один мальчик не может докинуть до противоположного берега Биргидели[5], а Габдельхай докидывал. Со временем он даже стал немного злым. Словно в отместку за свою прежнюю пугливость, начал обижать, притеснять своих ровесников. Ещё запомнилось одно его забавное озорство.
Однажды, ни с того ни с сего он решил меня угостить.
– Пошли, купим в лавке пряников, полакомимся! – сказал он.
– А деньги?
– Вчера мама дала мне гривенник, вот!
Смотрю: действительно, в руке деньги. Десять копеек серебром! Белая монета, которая сроду не попадает в руки мальчишкам нашего возраста. Вот какая щедрая, оказывается, у него мама!.. Тут же помчались в лавку. Нам дали полную тюбетейку пряников и ещё в придачу довольно много орехов и конфет. Мы очень проворно управились с этим лакомством. До того уж было вкусно – не выразить словами. Облизывая языком зубы, глотаем оставшиеся во рту крошки от пряников.
– Эх, – говорю, – ещё бы немножко!
– Постой-ка, – говорит Габдельхай, – мама мне и на прошлой неделе давала, если не потерял… – Пошарил он
Почему Биргидель – объяснится дальше.