Ветер в ивах. Grahame Kenneth
которая потешалась над такими занятиями, как катание в лодке. И именно тогда мысли Крота с еще бо́льшим упорством повернули к одинокому серому Барсуку, живущему в самой гуще Дикого Леса.
В зимнее время Крыс очень много спал: ложился рано, вставал поздно, в течение короткого дня иногда второпях сочинял стихи или делал какую-нибудь другую мелкую работу по дому. И, конечно же, очень часто к нему заходили поболтать разные животные, и, следовательно, здесь было немало рассказов и воспоминаний о минувшем лете и о его прелестях.
Что за богатые главы это были! Стоило только оглянуться! С какими иллюстрациям, с какими красками! Пышность речного берега неизменно проявляла себя в ярких картинах, которые величавой процессией следовали одна за другой. Раньше других прибывала обычно белоснежная ветреница. Тряся своими буйными кудрями, она подолгу останавливалась у зеркала, откуда улыбалось ей ее отображение. Иван-чай, нежный и задумчивый, как розовое облачко на закате, немедля, следовал за ней. Окопник пурпурный рука об руку с заболонью торопился занять в их ряду свое место. И, наконец, одним утром виноватая и опоздавшая через порог деликатно шагала роза, и тогда всем казалось, что вместе с нею прибыл сам Июнь, и звучавшая здесь струнная музыка сливалась в старинном гавоте. Ожидали еще одного члена компании – мальчика-пастушка, рыцаря, которого дамы высматривают в окошко. Принца, который должен поцеловать спящее лето и вернуть его к жизни. Но когда появлялся грациозный благоухающий лабазник в своем душистом янтарном кафтане, то игра начиналась.
Ну, и игра была это! Сонные животные удобно устраивались в своих норах, в то время как в двери их барабанили дождь и ветер. Вспоминали ранние утра, часы перед восходом солнца, когда белый туман еще цепко держится за поверхность воды. Вспоминались потрясения от первого нырка, бег по берегу, лучистые изменения и земли, и воздуха, и реки, когда солнышко уже выглянуло, и то, что до этого было безжизненно серым, начинало казаться сначала золотым, чтобы заново родиться в красках. Вспоминали утомительную полуденную жару, когда все они прятались в глубинке зеленых подлесков. Вспоминали катание на лодке, купания, прогулки по пыльным и длинным тропинкам уже на закате. Вспоминались и долгие прохладные вечера, когда, наконец, обходили друзей, чтобы осмыслить прожитое и спланировать что-нибудь на завтра.
Очень много велось разговоров этими короткими зимними днями. И все-таки у Крота оставалось еще немало свободного времени. Крыс у огня в своем кресле попеременно то дремал, то пробовал рифмы, которые почему-то не давались. И, наверное, от незанятости у Крота и созрело желание самостоятельно обследовать Дикий Лес и свести знакомство с тревожившим воображение мистером Барсуком.
Он выскользнул из теплой гостиной, и его встретил холодный неприветливый полдень. Деревья были обнажены. И он невольно подумал, что никогда еще не проникал в подобную глубь вещей, потому как Природа, готовясь к привычной зимней спячке, успела сбросить все свои наряды. Рощицы, лощинки, покрытые листвой, разоблачили себя