(Не) её мужчина. Елена Трифоненко
так, что дрожали руки.
«Я не хочу быть одна! – мысленно заныла Аня, прихлебывая чай из любимой кружки с сердечками (ее на восьмое марта подарил папа). – Я не хочу стареть среди кошек. Я их терпеть не могу!»
Ни с того ни с сего Аня поперхнулась. Ее рука дернулась – горячий чай пролился на колени. От неожиданности Аня резко вскочила со стула и выронила чашку. Та раскололась, чай растекся по линолеуму.
– Нет! Нет, пожалуйста! – Аня упала на колени рядом с золотистой лужицей и заревела.
Ну почему она такая криворукая? Почему раскокала именно эту чашку?
Не переставая плакать, Аня бережно подобрала осколки, сполоснула и сложила в пакетик. «Завтра куплю клей, – решила она. – Пусть из склеенной чашки нельзя пить, зато можно поставить ее где-нибудь для красоты».
Она вытерла пол бумажным полотенцем и вернулась в спальню. Там гулял сквозняк: малярная лента, которой Аня осенью заклеивала старенькие деревянные окна, почти вся отошла, и с улицы, где бушевала апрельская метель, ужасно дуло. Аня стянула с себя мокрую пижаму и развесила ее на батарее. Та почему-то была едва теплой. Достав из альбома родительское фото из Сочи, Аня юркнула под одеяло.
От снимка веяло теплом, праздником и любовью.
«Как жаль, что нельзя щелкнуть пальцами – и перенестись в место на фото, – грустно подумала Аня. – Волшебство было бы так кстати!»
Она вдруг села. А что если в Сочи у нее есть не только бабушка с дедушкой, но и двоюродные братья и сестры? И даже племянники?
Глава 2
На следующую консультацию к психологу Аня пришла за десять минут до начала приема. Как и в прошлый визит, дверь ей открыл сам Андрей Денисович (видимо, он со всем справлялся один: без администратора или секретаря).
В этот раз в кабинете пахло не колбасой, а тюльпанами: на столе в обычной стеклянной банке стоял букет с плотными розовыми бутонами. Аня, как завороженная, замерла рядом с ним. Потом, не отдавая себе отчета, потянулась к цветам, осторожно погладила тугие лепестки.
– Вы сегодня отлично выглядите, – прошелестел из-за ее спины Андрей Денисович. – Белый свитер вам к лицу.
– Спасибо. – Аня покраснела. – Если честно, после смерти мамы мне хочется носить только черное. Но после вашей консультации я решила бороться с собой. И теперь вот заставляю себя надевать и другие цвета.
– Это правильное решение, Аня.
От того, как Купцов произнес ее имя, у нее почему-то побежали мурашки. «Спокойней, Аня. Спокойней! У него есть жена, – мысленно одернула она себя, – а может, и ребенок».
Чтобы отвлечься от странных ощущений, вызванных бархатным голосом психолога, Аня наклонилась к тюльпанам и глубоко вдохнула нежный аромат, с детства ассоциирующийся у нее с весной.
Когда она выпрямилась, Андрей Денисович легонько тронул ее за предплечье:
– Пойдемте. У нас не так много времени.
Его прикосновение заставило ее вздрогнуть. Только схлынувшие мурашки вернулись