Необоримая стена. Михаил Якушев
мешочек и, ослабив пальцами удавку на его горловине, высыпала его содержимое себе на ладонь. Едва она сделала это, как почувствовала, что ей не хватает дыхания, а сердце забилось в груди с такой частотой, что, казалось, оно не бьется, а дрожит. Это были золотые с рубинами серьги, изумительные по красоте. И не надо было быть специалистом, чтобы сразу понять, что они сделаны очень давно.
– Мам, откуда это? – с восторгом прошептала она, не в силах отвести от подарка глаза.
Мама подошла к Лизе и, погладив ее по голове, сказала:
– Эти серьги подарила мне моя мама – твоя бабушка и я одевала их, когда выходила замуж за твоего папу. Один единственный раз в жизни. Но я помню этот день, как самый счастливый в своей жизни.
Лиза почувствовала, как, говоря эти слова, мамин голос дрогнул. В данный момент эти воспоминания были для мамы тяжелым испытанием, но она выстояла, и не омрачила их слезами. Лиза, очарованная красотой маминого подарка, не удержалась и, подбежав к зеркалу, быстро одела их, сняв свои простенькие. Она не могла наглядеться на свое отражение, поворачивая голову то влево, то вправо, то, закидывая волосы за уши, то снова выпуская. Наконец, насмотревшись, она повернулась к маме и в восторге прошептала:
– Мам, как же я должна быть счастлива, чтобы надеть такую красоту?
– Очень, дочка. Сердце тебе подскажет, когда наступит этот момент. – сказала мама и, грустно улыбнувшись, добавила:
– А потом передай их своей дочке или невестке.
Лиза кинулась к маме в приливе чувств и крепко обняла ее. Потом они снова сели за стол и стали говорить о счастье, детях, любви. Так они засиделись до позднего вечера. Ночью маме стало плохо, и ее увезли в больницу. Через два дня она умерла. Лиза была убита горем и не знала, что делать, но в это время приехала тетя Маша и взяла на себя все хлопоты по похоронам.
Тетя Маша – двоюродная сестра мамы была одинокой пожилой женщиной. Жила она в небольшой деревеньке под Нарофоминском. Когда-то она была замужем, но муж ее был серьезно покалечен гражданской войной. Брак их был недолгим, и детей они не нажили. В двадцать шестом муж умер, а тетя Маша так и не вышла больше ни за кого.
Лиза с родителями несколько раз бывала у нее в гостях. Как правило, это было летом. Теперь Лизе казалось, что этого никогда не было, а то, что она помнит, ей приснилось. Тогда они купались, загорали, собирали цветы и плели из них венки. Солнце палило нещадно, в небе надрывались жаворонки, где-то далеко в лесу куковала кукушка. Лиза вспоминала, как однажды, упав в траву, она наблюдала за маленькой желтой мушкой, стоявшей в воздухе, будто ее кто-то держал за невидимую ниточку. Теперь она понимала, что счастье на то и счастье, чтобы быть недолгим.
Стол у тети Маши всегда ломился от простой и здоровой деревенской пищи. Одного молока выпивали неимоверное количество. Молоко было парное, от Ночки – тетимашиной коровы. После таких поездок некоторое время городская пища казалась Лизе пресной и не вкусной, но потом это проходило. Тетя Маша всегда, почему-то, называла Лизу с Катей дочками. Видимо ей очень не хватало