Проклятая вечность. Павел Николаевич Волченко
крови. Он застрелился. Половина черепа была сметена напрочь, открытые глаза расширенны, а рядом с мертвецом, с налипшими рубиновыми каплями крови на рукояти, лежал пистолет. Поднял его. Руки сами помнили, что и как надо сделать, на ладонь выпала обойма – в ней оставалось еще два патрона.
Я склонился над мертвецом, преодолевая страх, провел пальцами по векам. У мертвых глаза должны быть закрыты. Вышел из комнаты, закрыл за собой дверь, привалился спиной к стене и часто-часто задышал.
Что здесь произошло? Разборка? И я… Только сейчас я подумал о себе, и понял, – я не знаю кто я такой. Я ничего не помню, я ничего не знаю, я не подозреваю где я, я не знаю, как я тут оказался, я… Я вообще ничего не знаю!
Только… Где-то здесь должен быть телефон. Посмотрел вниз через перила, в холле, рядом с лестницей, на красивом резном столике, стоял телефонный аппарат под старину, с трубкой висящей на медных рожках. Спустился, поднял трубку – тишина, телефон не работал.
Поднялся наверх, вздохнул и снова открыл дверь в комнату с мертвецом. Обшарил его карманы, нашел сотовый, ключи с брелком сигнализации от машины, и патроны россыпью. Посмотрел на сотовый, рядом со значком сигнала не светилось ни единой палочки – сети не было.
На кухне, когда я набивал пузо едой, выяснил, что нет электричества, продукты в холодильнике уже начали пованивать. В зале нашел брошенный на стол мп3 плеер, попытался поймать радио – в эфире было пусто.
Я попытался взять из этого странного дома как можно больше и как можно скорее – боялся того, что сюда могут прийти те, из-за кого застрелился хозяин. Я оделся в найденный в шкафу костюм, правда он мне был слегка большеват, но это ничего, обулся, нашел большую спортивную сумку, куда навалил еды, положил, на всякий случай, легкую куртку, в одной тумбочке нашел коробку патронов, сунул туда же, в сумку, нашел деньги, взял и их. Плеер тоже с собой взял, музыку послушать.
Часам к девяти, я уже шел по ровной асфальтовой дороге вниз по склону. Там, мне так казалось, должен был быть город.
– Пораньше выйдем, пока еще не припекает, – Андрей взваливал на себя тяжелый рюкзак, не хотя глянул на РПК, покривился. Поначалу вес не сильно большой, но за день ходьбы ноша превращается в неподъемную.
Егор еще только поднялся, широко зевал и хрустко потягивался. Тим был уже готов, он стоял у выбитого окна, и через прицел винтореза смотрел в сторону города. Ничего страшного или странного в этом не было, он всегда, перед тем как двинуться в путь, осматривал окрестности таким образом. Раньше у него для этих целей был бинокль, но, когда мы остановились в одной пустующей деревне, на нас, ближе к утру, набрел зомбер – кряжистый такой мужиченка. Как на нас вышел, не понятно, а еще не понятнее, как умудрился просидеть под дверью до самого утра бесшумно. А вот утром, когда Тим вышел из дома, тогда-то он и стартовал. Зомберу повезло: Тима разом повалил, едва по новой не инициировал, уже к себе переворачивал, когда его Андрей с ПММа сострельнул. Красиво, аккурат промеж залитых чернотой глаз. Мужик кончился, и бинокль, как выяснилось, тоже кончился