Гардар. Книга четвертая. Михаил Игнатов
ровный каменный пол, высокий свод, расчерченный нервюрами. Не могу даже сказать, почему там было светло. Во всяком случае, таких светящихся сгустков, висящих под цилиндрическим сводом коридора каждые двадцать шагов, там точно не было.
Путь вывел нас в огромный зал, своими размерами, пожалуй, могущий поспорить с холлом Академии Гара. Прямоугольный неф, с потолком, теряющимся в десятках метров над головой, и в два ряда возвышающимися вдоль боковых стен столь же гигантскими колоннами. Звук шагов Гвардейца разносился по всему пространству, отражаясь от стен и возвращаясь к нам гулким эхом, словно вместо одного голема здесь маршировал полный ротный состав в пятьдесят штук. Но глазеть по сторонам мне оказалось некогда, приходилось поспевать за Стражем – он вёл к огромной двери, через которую легко пролезла бы любая осадная химера зелонцев.
Створки, повинуясь жесту Стража, распахнулись, и через пять шагов я оказался под открытым небом. Небом, что завораживало и притягивало к себе взгляд: высокое, бесконечно далёкое, оно поражало глубоким тёмно-синим цветом со сверкающими, горящими на нём звёздами. При этом с него одновременно светило и солнце, пусть и меньшего размера, более тусклое, чем привычное мне. Тут и там на горизонте клубились голубые, фиолетовые сгустки, больше похожие на вихри, чем на облака. Но главным было то, что я видел над собой Селену и сам Артилис, легко угадывая на покрытом облаками огромном шаре знакомые со школы очертания материка и хребтов, море и остров Шиалд ближе к нижнему краю шара.
Потрясённый, я замер, позабыв, что мне нужно спешить за Стражем, – поглощённый представшим передо мной зрелищем, провалившийся в висящий над головой шар планеты, словно летя над его горами и океанами.
Я бы не удивился, если бы Страж вырвал меня из созерцания грубым окриком, но этого не случилось. Я сам, трижды оглядев шар Артилиса и пробежавшись по привычным созвездиям над головой, пришёл в себя и опустил взгляд. И снова встретился глазами со Стражем. Его лицо по-прежнему казалось спокойной маской, только в этот раз белые провалы глазниц точно светились. Страж молча развернулся, и я последовал за ним.
Не оборачиваясь, словно обращаясь не ко мне, Страж заговорил:
– Астрал – это первооснова сущего, его исток, его начало. Чем глубже ты познал Искусство магии, чем могущественнее стал, тем сильнее ты можешь воздействовать на первооснову. Велиримид, даже в сравнении с другими Демиургами, несравненно искуснее в работе с Астралом. Какое бы могущество ни получил тот, кто был раньше человеком, ему никогда не уйти от человечьих же желаний, эмоций и стремлений. Одно из них – зависть.
Я кивнул, полностью согласный с тем, что услышал. И я сам, и те маги, что встречались в моей жизни, – все мы ничуть не менялись, поднимаясь на новую ступень Искусства. Примеров тому полно. Аувид, гордящийся тем, что стал самым молодым архимагом Гардара. Вариодай и Трауст, предавшие всех нас, но всего лишь повторившие то, что совершили Отступники и их «верные». Демиурги, которых Создательница именует Тёмными, пошедшие по простому пути, когда проще отобрать чужое творение,