Інтэрвенцыя «Адраджэнне». Некоторые особенности противоборства власти и оппозиции в Беларуси. Anatol Starkou
рано вставала – вся в меня. Шутка, конечно. Это я в нее. Сейчас, 70 лет от роду, тоже рано встаю. Даже, можно сказать, ночь не сплю. Вечером сплю, а ночью бодрствую. А бабушка Лёдзя / Леокадия вставала рано и готовила нам на завтрак смачные драники.
Бабушка была знахарь. Что-то могла лечить, и у неё это хорошо получалось. За помощь людям ей дарили подарки. Когда стал взрослым, попросил её научить меня её ремеслу. Она всё откладывала, оставляя на потом, но потом случился с ней несчастный случай, когда она уехала в очередной раз в костёл. Она переходила на другую сторону улицы спереди автобуса, а молодой стажёр водитель другого автобуса сбил её насмерть. Так я не научился ремеслу знахаря, и так не стало моей бабушки.
Но зато помню такой случай. Мы жили на Автозаводе – это часть Заводского района Минска. Пятидесятые годы XX века. Тогда по дворам и квартирам ходили цыганки, предлагая купить, продать что-либо или обменять. Взрослые настраивали нас, детей, против них, мол, осторожно, не впускайте в дом, чтобы не украли что-нибудь.
И вот как-то в нашу квартиру постучали. Бабушка, приоткрыв дверь, нехотя впустила немолодую цыганку. Та что-то начала говорить, но бабушка её не слушала и выпроваживала вон из квартиры. Я был на кухне и всё это видел. Мне было, может, лет семь. Цыганка всё же направилась к двери, на выход, а я взял в руки маленькую табуретку и замахнулся ею вслед цыганке. Она не видела мой замах, но повернулась и, помахав пальцем в мой адрес, сказала: «Нехорошо, мальчик!» И ушла.
В эту ночь, почти как обычно, я лёг спать с бабушкой. Но, вне обыкновения, не мог уснуть – не мог закрыть глаза для сна. Стал ворочаться, не засыпая, и бабушка меня спросила: «Ты чего не спишь?» – «Не могу уснуть. Не могу закрыть глаза – в них стоит та цыганка». Тогда бабушка сказала мне: «Повторяй за мной», – и стала произносить молитву на польском языке. Я повторил молитву за бабушкой, перекрестился и вскоре уснул.
Бабушка дождалась рождения правнучки – моей дочери. И где-то в семейном альбоме есть фотография, которую сделал я. На фото на стуле вне дома сидит моя бабушка Лёдзя / Леокадия, а на её коленях моя дочь Наташа.
У меня остались только тёплые воспоминания о Леокадии Игнатьевне – моей бабушке.
Её муж Пётр, папа моей мамы и мой дед по маминой линии, умер ещё во время Отечественной войны, и я его не знал. Даже не знаю его отчества, а значит, не знаю имени своего прадеда по маминой линии. Может, кто-нибудь из родственников и называл имя прадеда. Я не помню.
Дедушка. Папин папа. Григорий Кузьмич
Откуда родом мой дед Григорий, не знаю. Но мой отец, его сын, родился в деревне Озерцы Климовичского района Могилёвской области. Правда, в памяти осталось название деревни Озеро, вроде так мне говорили мама или отец. Но сейчас, когда писал эти строки, решил глянуть в белорусскую энциклопедию «Города и деревни Беларуси» и в ней нашёл лишь деревню Озерцы. Пусть будут Озерцы.
Так вот, дед после Великой Отечественной войны уехал в Россию.