Бездна. Лидия Бормотова
руки, предвкушая задуманный переполох:
– Они ж, стервецы, могилы роют для общения с потусторонним миром. Вот мы и явимся…
– Из него самого? – дошла задумка и до Артёма. – На испуг возьмём? – он уже запахивал на груди маскировочный плащ, нахлобучивал капюшон, Стаська расправляла на его макушке колпак, чтоб торчал углом, как у Ку-клус-клана, и тоже принялась облачаться по примеру друга.
– Их же много, – продолжал развивать свою идею нефор, упаковываясь основательно, подвязываясь в поясе шнурком, а то слетит ещё в самый неподходящий момент. – Вдруг кинутся в драку? От удара арматурой могут окочуриться. А не ударишь – тебя ударят какой-нибудь лопатой, ломиком или цепью. Бойня нам совсем ни к чему. А так… пуганём как следует, пусть драпают к своей лодке и дорогу сюда позабудут.
Про окно забыли, занявшись экипировкой, а на поляне действо не остановилось. До слуха друзей донёсся властный голос главаря:
– Снимай всё! – видимо, девица замешкалась, сомневаясь, стоит ли оголяться полностью, и «инструктор» пресёк её колебания. – Стыд и унижение должны быть не половинчатыми, а абсолютными, чтобы душа от боли сгорела и возродилась обновлённой!
Голос извращенца заставил друзей оглянуться. Обнажённая фигура девушки резко выделялась среди окружающей черноты – других людей, набрякших от влаги кустов и деревьев, даже пылающего костра – и выглядела неестественно белой, словно античная статуя, которой, вообще-то, не место в глухом лесу и которой зачем-то напялили на голову чёрный парик. Статуя повернулась спиной и пошла к могиле. Все глаза, включая не учтённые готами, были устремлены на неё. Подойдя к разрытой земле, она оглянулась, будто прощаясь перед смертью (извращенец, облизав губы, кивнул жертве, чтоб не затягивала, поторапливалась), и стала укладываться на кресте, раскинула руки на перекладине, как распятая.
Распорядитель инициации уже начал расстёгивать штаны. В дрожащих от нетерпения пальцах молния застревала, он дёргал её туда-сюда и пыхтел так, что юные зрители вздрагивали и ёжились, отступая в сторонку и сбиваясь в тесную кучку, так что все развернулись лицом к дому.
Артём, увидев, что приближается кульминационный момент, забыл о первоначальном плане «пугнуть» и бросился к двери, намереваясь отбить извращенцу охоту совращать малолеток. Желательно – в том самом месте.
– Стой! – полетел вдогонку сдавленный сип. Колян нагнал приятеля и повис на его руке. – Ты же нежить! Сатанинское отродье! Демон… или как его там, чёрт подери!
– И что? – оторопело уставился на нефора воитель.
– Эта братия напускает адскую жуть не бешеным напором, а когда появляется не спеша, вразвалку и с ухмылкой! Такая, блин, ну… уверенная в своём превосходстве! Ща, погодь!
Стаська с Артёмом не успели опомниться, как нефор тенью пронёсся по кухне, что-то бормоча под нос, вроде: «так… нет… не тут… а-а… вот, что надо!», на стол легли два фонаря, подверглись тщательной корректировке, как прицелы орудий на боевых позициях,