Прости грехи наши… Книга вторая. Елена Дмитриевна Фетисова
Вовка, – Я, вот, тебе сейчас…, – он поднял красное от возбуждения лицо, и замер на полуслове.
Полуулыбка с отколотым передним зубом, зависла над ним. Брат Мухи – десятиклассник, нравоучительно изрек:
– Маленьких обижать не хорошо, тебя в школе не учили? Сразу видно – двоечник!
Вовка запыхтел от волнения. В стороне, почесывая затылок, стоял еще один верзила из десятого «В», и паренек пониже и поплотнее, по кличке Черномор.
– А тут никто никого не обижает…, – промямлил Колобок.
– Где Рыжий? – скомкав улыбку, спросил старший Муха, не приняв к сведению его слова.
– А я откуда знаю, – соврал Вовка, – Может домой слинял, у нас физра последняя…
– Его на поле нет, – сообщил длинный приятель Мухе.
– Ведь врешь же, толстый? – стащил тот Колобка с лавки.
– Правда, не знаю! – завопил парень.
– Я его в столовке видел! – крикнул младший Мухин.
– Ну, ты и сволочь, насекомое! – негодуя, как ежик, смешно фыркнул Вовка.
– Чего ты там вякнул, Жиртрест! – ударил в живот его старший брат.
Вовка согнулся от боли, и свалился с лавки. Девчонки пискнули и отбежали в сторону.
Ванька завис в столовой. Набежавшая малышня, длинной неугомонной змейкой выстроилась во весь зал.
Вошедший старшеклассник, нарушив ее зигзаги, вклинился без очереди к прилавку. Купив стакан томатного сока, он прошел мимо Ваньки, и преднамеренно задев парня плечом, вылил сок ему прямо на рубашку. Коричневатые потеки разлились по бледно-голубому хлопку последней.
– Ты чего толкаешься, пацан! – с наигранной обидой, заорал десятиклассник на Ваньку. Его нахальный взгляд уперся парню в лицо.
Ванька побледнел. Его ноздри раздулись от негодования. Неизвестно, что было бы дальше, но в этот момент, кто-то закричал:
– Смотрите, на заднем дворе кого-то избивают!
Ванька, сверкнув на наглеца многообещающим взглядом, подбежал к окну и увидел плененного Колобка. Парень вылетел из буфета, чуть не сбив с ног военрука.
Николай Федорович притормозил его за плечо, и брезгливо потряс пальцами.
– Тебе мать сказала? – спросил он, оглядывая парня.
Тому, будто наложили под пятки углей.
– Что сказала? – нетерпеливо посмотрел он на учителя.
– Про эстафету, – он снова окинул взглядом Ивана, – Что, вообще у тебя за вид, Григорьев? Ты, что в кисельных берегах купался?
– В томатных…
– Чего? – сердито сдернул брови учитель, – Через неделю соревнования, чтоб, как огурчик у меня был!
– Можно, я пойду, Николай Федорович? – жалобно посмотрел на него Ванька, едва сдерживая свои ноги.
– Беги уже, туши свой пожар…
Ванька вихрем сорвался с места.
– Григорьев, ты не перепутал? – догнал его голос учителя, – Туалет в другой стороне!
Ванька не обернулся.
Яркий огонек его волос, будто зажженный факел, заметили еще издали.
– А вот и твой дружок, Жирный!
Подбежав