Там, за горизонтом. Александр Сапегин
в форме полумесяца почти у линии роста волос. Вторая «ошибка молодости» – молниеобразный жгут, сбегающий к шее, вспахал левую скулу. Есть ещё шрамы после удаления аппендицита и на левой ноге, но последних под одеждой не видно.
Говорят, что шрамы украшают мужчину, но Михаил не любил вспоминать, где и когда он заработал «украшения» на лице. Дурость то, собственная дурость. Студентом по пьяной лавочке удаль показывал молодецкую. С тех пор Михаил Павлович Бояров ни разу в жизни не перебрал строго отмеренную самому себе норму в четыре рюмки «беленькой», по возможности вообще отказываясь от употребления оной под любым благовидным предлогом.
С нижней конечностью и проще, и сложнее: незапланированным украшением она обзавелась пять лет назад.
Нога попала в капкан клыкастой пасти кривоногого соседского бультерьера. Здесь именно тот случай, когда внешне флегматичное животное в один миг внезапно немотивированно показывает дикий необузданный хищный нрав. Никто не ожидал, что тупоносый кобель, выпрыгнувший из тормознувшей у подъезда машины, с ходу набросится на ближайшего к нему человека, оказаться которым тогда не повезло Михаилу.
Если кратко, пёс после удара по спине кирпичом, вырванным из декоративной клумбы, строго по канону отправился на небеса или куда там отправляются души убитых собак, а жертва нападения и хозяин собаки – в травмпункт. Один с изодранной ногой, второй со сломанным носом и выбитыми зубами. Потом было разбирательство, суд и превращение некогда добрых соседей в непримиримых врагов. Вражда длилась больше трёх лет, пока собаковод, винивший во всём убийцу любимого пса, не купил квартиру в другом районе города и не съехал на новую жилплощадь. Ради справедливости стоит заметить, что Бояров не перестал любить собак из-за одной паршивой овцы в лающей своре. Ничего не поделаешь, если у четвероного друга человека хозяином оказался натуральный козёл, искусно маскировавший свою настоящую сущность.
– Я поеду, – выйдя из кухни, не глядя на мужа, сказала Наталья, на что Михаил поставил себе мысленную отметку.
Оставалось понять, к худу это или к добру.
– Хорошо. Дети, поторапливайтесь!
– Одну минуту, пап! – чем-то загромыхала в детской дочь.
Сын ничего не ответил, через несколько секунд ввалившись в прихожую с рюкзаком за спиной, в который он предусмотрительно сложил несколько фонарей и железный термос с горячим чаем. Любительница живности и донских котят также не заставила себя ждать. Прыгая на одной ноге и двумя руками прижимая к животу кошачью переноску, она ворвалась в прихожую уже при полном параде, обмундированная в закамуфлированный туристический костюм в стиле милитари, за исключением левого берца, который уютно пристроился между курткой и переноской.
– Я сейчас, – кинув на пол переноску и обувь, мелкая егоза умостилась на банкетке, – только обуюсь.
– Господи, – про себя прошептал Михаил, за минуту успевший позабыть