Улан: Танец на лезвии клинка. Наследие предков. Венедская держава. Небо славян. Василий Панфилов
дела могут принять печальный оборот.
Сердце у попаданца колотилось так, как не колотилось во время парашютных прыжков – и ведь ещё ничего не началось!
– Давай… – негромко приказал поручик, и Афоня, крепко сжав челюсти, с силой ткнул жердиной в проход и начал ворочать ей.
– Попал, – от волнения голос денщика стал писклявым, – выжидает… Есть!
И тут медведь вылетел огромной мохнатой торпедой, оглушительно ревя. Рысьев взревел не намного тише, но – тщетно. Зверь был старый, битый – и вставать на дыбки не собирался, попёр «кабаном». Шёл он на поручика, причем быстро! Тот сунул было рогатину в морду зверюге, но медведь отмахнулся от неё лапой, сломав как щепку.
Бах! – прогремело ружьё Игоря, и кусок свинца впился в мохнатое тело. Не насмерть – позиция была не самой удачной, но зверь хотя бы отвлёкся и развернулся к парню. Егор Репин мгновенно всадил жало рогатины в бок медведю – и снова не насмерть. Однако матёрый бер всё-таки встал на дыбки.
– Я! – крикнул поручик, выхватывая кинжал. – Отвлекай!
Игорь не нашёл ничего умнее, чем кинуть в медведя разряженное ружьё. Глупо, но сработало – тот перехватил оружие лапами, отвлёкшись на мгновение. Командир же тем временем моментально оказался рядом со зверем и ударил его кинжалом в грудь.
Миг – и тут же отступил на несколько шагов назад, настороженно пригнувшись. Мохнатый коротко взревел, по телу прошло судорожное движение, и он упал на истоптанный снег, замаранный кровью.
– Ну! – коротко сказал Рысьев. – Сделали!
От избытка чувств попаданец взвыл по-волчьи – успели уже научить. Через несколько секунд торжествующий вой подхватили и остальные.
Сдирать шкуру и разделывать тушу доверили Афоне, но Игорь напросился к нему в помощники – полезное умение, может пригодиться. Денщик на удивление быстро снял шкуру – не более чем за полчаса. Правда, попаданец немного помог ему – то тянул за шкуру, чтобы легче отходила, то переворачивал тушу.
– Не, – словоохотливо делился Афоня секретами, – ты не руби, ты по суставчику разделывай.
– Да моим кинжалом можно эти кости рубить! – засмеялся попаданец.
– Вот же голова – два уха, – неодобрительно покачал головой улан, – рубить… Рубить-то можно, но не нужно. Может, твой кинжал и выдержит, вот только потом его к кузнецу придётся относить – править. И что, не жалко оружия? Да и быстрей по суставчику-то и мясо дольше хранится.
– Спасибо за науку, Афоня, – серьёзно сказал парень.
– Да с нашим почтением, боярин, – осклабился тот, – всегда помогу.
Во время разделки охотники успели вытащить печень и откромсать себе по куску, сожрав её сырой.
– Да бери, бери, – настойчиво совал ему кусок Никифор, – эт как посвящение охотничье.
– Не, – решительно отмахнулся парень, – мне медвежьего мяса и даром не надо. А посвящение… – Тут он вспомнил свои прыжки через крыши; схватку с кавказской овчаркой, из которой вышел победителем – и это в тринадцать-то лет! –