Следующий Эверест. Как я выжил в самый смертоносный день в горах и обрел силы попробовать достичь вершины снова. Джим Дэвидсон
оком сползавших вниз по склону, кувыркаясь и разбиваясь на ходу.
Из-за темноты пробираться сквозь постоянно шевелящийся ледяной лабиринт было труднее. Но глубокий ночной холод замедлял смещение ледника Кхумбу, что уменьшало риск вызвать обрушение на нас ледяных стен или оказаться погребёнными под лавинами. По крайней мере, мы на это надеялись.
Я изо всех сил старался быстрее преодолеть ледопад Кхумбу, но мог лишь неуклюже карабкаться вверх по склону, словно усталый старый як. Всякий раз, когда я останавливался, ноющие мышцы бёдер получали короткий отдых, но уже через несколько шагов скорость моего движения снова снижалась. Несмотря на то что я был в самой лучшей физической форме за всю свою жизнь альпиниста, обессилевшие от недостатка кислорода ноги просто не способны были шевелиться быстрее в сильно разрежённом воздухе на высоте 5790 метров.
Шли первые сутки восхождения на Эверест, а от хаотичного ландшафта и сомнений в себе меня уже переполняла неуверенность. До Первого лагеря оставалось ещё несколько часов подъёма, и мы углубились в ледопад.
Свет налобных фонарей отражался от блистающих ледяных стен. Тени танцевали вокруг, от чего то и дело казалось, что ледяные глыбы начинают двигаться. Примерно половина остальных пятнадцати альпинистов и пятнадцати шерп из нашей команды уже ушли вперёд по запутанному ледопаду; остальные следовали за нами. Проводник из Непала сопровождал каждого члена команды. Большинство проводников, нанятых нами, были по национальности шерпами, но некоторые из них относились к другим этническим группам вроде бхоте[3]. Каждые несколько минут дрожащий свет налобного фонаря отмечал путь впереди.
Хотя ночь скрывала часть опасности, нас окружали зловещие доказательства непрочности ледника. Луч моего налобника выхватил небольшой провал в снегу, намекавший на скрытую под ним расщелину. Во многих местах снежные мосты осыпались и превратились в открытые дыры. Мы прошли мимо нескольких зияющих провалов, обрывавшихся в глубь ледника почти на сорок метров.
За двадцать три года до этого, когда я спускался с ледника на горе Рейнир[4] в Соединённых Штатах, у меня под ногами рухнул снежный мост. Я тогда провалился в огромную глубокую расщелину. Теперь каждая ледяная трещина, через которую я переступал, каждая гигантская пропасть, которую мы огибали, напоминали мне о случившемся тогда. И о том, что подобное может произойти и сейчас.
Приближение рассвета раскрасило чёрно-белый мир вокруг нас. Сначала ледник Кхумбу окрасился в пурпурный. Становящийся всё ярче, дневной свет изменил цвет облаков, из тёмных они стали светло-серыми, а внутри ледникового льда начали проблёскивать морозные синеватые оттенки. Когда настолько посветло, что впереди я уже мог ясно рассмотреть тёмно-красные части рюкзака ПиКея, я выключил налобник. Мы продолжали двигаться вдоль тонкой альпинистской верёвки, закреплённой вдоль маршрута. Намеченная линия обозначала путь через ледовый лабиринт и служила страховочной верёвкой, к которой мы пристёгивались.
Маршрут под углом уходил влево, почти вплотную прижимаясь к западному склону Эвереста. ПиКей начал подниматься быстрее и спешил, то и дело щёлкал карабином, пристёгивая и отстёгивая его от страховочной верёвки. Перешагнув через открытую расщелину, он ухватился за закреплённую нейлоновую верёвку, вскарабкался на шесть метров вверх по ледовому пандусу и исчез за ним. Вместо того чтобы, как обычно, на минуту остановиться и проверить, следую ли я за ним и всё ли у меня в порядке, он даже не оглянулся. Я заторопился за ним, грудь болела от разрежённого воздуха. В каждом вдохе было меньше половины кислорода, который я вдыхал бы на уровне моря. Через пару минут я увидел, что ПиКей поджидает меня у одного из якорей, которыми крепилась страховочная верёвка. Чуть только я подошёл, он заговорил.
– Быстрее. Очень плохое место.
Всё ещё задыхаясь, я не мог ему ответить. Вместо этого я кивнул и рукой в перчатке показал вперёд. ПиКей сорвался с места и помчался дальше ещё быстрее. Я подумал, что мы, должно быть, недалеко от района прошлогодней катастрофы[5].
Год и неделю назад, утром 18 апреля 2014 года, в этой части ледопада погибли шестнадцать горных проводников-непальцев. Ледяная глыба размером с десятиэтажное здание сорвалась с ледового барьера в 300 метрах у них над головой. Устремившись вниз, громадная ледовая бомба разлетелась на множество твёрдых, как камень, осколков. Обломки льда рухнули вниз с ледопада и похоронили людей.
Позже картограф National Geographic сравнил спутниковые фотографии этого района до и после лавины. Он определил, что вниз скатилось около пятнадцати тонн ледовых обломков. За двое суток рискованных поисково-спасательных работ удалось обнаружить тринадцать тел, но найти остальные так и не вышло. Трое мужчин так остались погребёнными во льду, и сейчас они где-то у нас под ногами.
Я взглянул вверх через левое плечо и увидел белые подбрюшья нескольких ледовых полей, нависающих над нами на высоте сотни этажей. Одно из этих полей виновно в случившемся тогда.
Размышляя о погибших и их семьях, я хотел было остановиться
Бхоте (или бхот, бхотия, бхутия, букв. – тибетцы) – название различных этнических групп тибетского происхождения или культуры в Южной Азии (южные склоны Гималаев), реже в самом Тибете.
Рейнир – стратовулкан в штате Вашингтон в 88 км юго-восточнее Сиэтла. Высота над уровнем моря – 4392 метра, это высочайшая точка Каскадных гор.
Автор имеет в виду катастрофу 8 апреля 2014 года, когда как раз на ледопаде Кхумбу произошёл сход лавины, в результате которого 16 человек погибли и 9 получили ранения.