Обрученная с драконом. Алина Углицкая

      – Ой, не завирайся.

      Послышался смех.

      – А ты почему пришла на отбор? – вопрос застал Юну врасплох.

      Все товарки с интересом уставились на нее, а она покраснела, мучительно пытаясь найти внятное объяснение. Врать про больных или нищих родственников не хотелось.

      – Кстати, ты говорила, что прибыла из Лундана, – вспомнила Альвина. – Но что-то не сильно на лунданку похожа, они же все черноволосые и черноглазые, а у тебя и волосы светлые, и глаза голубые.

      – Я… – Юна закусила губу, пытаясь придумать правдоподобный ответ.

      Ее спас звук рожка. Он прозвучал так близко и так неожиданно, что все девушки, только что болтающиеся по саду, испуганно замерли.

      Огромные двустворчатые двери здания распахнулись, выпуская наружу нескольких мужчин. Один из них был Юне знаком. Это он руководил отбором, стоя у трона Эрисхайма.

      – Это же советник Ливенхайм! – зашушукались девушки рядом с ней. – Двоюродный дядя князя! Единственный кровный родственник, оставшийся после войны с Огненным кланом!

      Юна во все глаза уставилась на него.

      Советник выглядел лет на сорок по человеческим меркам, но был стройным и жилистым, как все драконы. Черты его сурового лица казались резкими, но не отталкивающими, темные глаза смотрели цепко из-под нависших бровей, а рот был сжат в одну полоску. В целом он выглядел довольно привлекательно, если бы не хищный флер, окружавший его невидимой мантией.

      – Итак, барышни. Сейчас одни из вас отправятся по домам, – начал он, не дожидаясь, пока наступит тишина.

      Голоса девушек тут же стихли. Юна всей кожей почувствовала возросшее напряжение. Казалось, прямо сейчас, в этот миг, каждая из присутствующих здесь кандидаток стала считать соперницами всех остальных. По толпе прошла весьма ощутимая волна взаимной вражды.

      – Другие получат шанс поучаствовать в дальнейшем отборе.

      Мирьен рядом с Юной встрепенулась, расправляя плечи и выпячивая грудь, словно это могло как-то помочь. Остальные девушки тоже зашевелились. А сама Юна уже привычным жестом ухватилась за медальон.

      Ее всегда успокаивало прикосновение к Хранителю. Он словно дарил ей частичку потерянного родительского тепла.

      “Пожалуйста! – взмолилась она, едва шевеля губами. – Пусть все получится!”

      Мужчины спустились к толпе. Только советник Ливенхайм не тронулся с места.