Целитель, или Любовь с первого вдоха. Диана Билык
не сможет ничего толкового приготовить. Мысли вьются вокруг какой-то странной ванили и желания им помочь, привезти завтра с утра пакеты с фруктами и вкусняшками, но я понимаю, что это не мои дети и я не имею права вмешиваться.
– Вы когда спали последний раз? – Обойдя кровать, присаживаюсь около девушки на мягкий табурет. Руки дрожат от волнения, как у пьяницы.
Теряю сноровку. Чтобы меня колбасило на приёме – это нонсенс, пора на пенсию, ей-богу.
Брюки напряжены, но, к счастью, белый халат всё скрывает, а то приняли бы меня за извращенца.
Не виноватый я, оно само…
– Я просто не выспалась, – отвечает невпопад девушка, сжимает тонкими пальцами одеяло, тянет его на подбородок, смешно прикрываясь, но я настойчиво сдёргиваю.
– Если заболеете вы, дети сами не справятся. Я проверю. – Движением руки прошу её подняться, и хозяйка квартиры слушается. Знаю, на что давить, малыши для неё – вся жизнь, по глазам видно. Дрожит и прячет от меня взгляд, накрывая тёмное серебро густыми ресницами, но пододвигается ближе.
Худая, миниатюрная, максимум метр шестьдесят, кожа – молоко, словно она мало бывает на солнце, сквозь домашнюю тонкую футболку торчат ключицы и острые плечи, невероятно соблазнительно просвечивают тугие вишнёвые сосочки. Мне стоит большого усилия не облизнуть губы, глядя на эти вершинки. Волосы у девушки длинные, густые, тёмно-каштановые, крупно вьются, стянуты в хвост простой резинкой, но пряди растрепались, вылезли на острые скулы и смешно торчат во все стороны. И она не пытается казаться лучше, чем есть, не жеманится, не дёргается, не поправляет причёску, просто смотрит в глаза, как маленький буравчик, – крошит кристаллик, входя внутрь меня, и сводит с ума. Цвет лица у девушки бледный, а вид измождённый – это не из-за болезни, она словно на заводе отпахала трое суток. Ей поспать нужно. И поесть нормально. Срочно.
Согреваю мембрану фонендоскопа дыханием, что не остаётся незамеченным – девушка тихо выдыхает, скользя взглядом по моим рукам, чтобы снова судорожно потянуть ноздрями. Приблизившись максимально, немного приподнимаю край её футболки и прикладываю к голой молочной коже инструмент. Вроде нагрел головешку, но девушка всё равно дёргается, как будто её током ударило.
Сердце работает на пределе. Бух. Бух. Бух.
И моё в унисон. Трах. Трах. Трах.
Она не дышит… смотрит на меня, замерев, будто я её пришпилил на иголку, как бабочку.
– Всё хорошо. – Приходится прочистить горло, голос совсем сел. Отстраняюсь, потому что задыхаюсь в обволакивающем меня женском аромате и буквально захлёбываюсь в холодных волнах её глаз. – У малышей ангина.
Девушка, судорожно сглотнув, кивает, а я смотрю на неё, жадно изучая, и говорю на автомате:
– Жаропонижающее меньшей сейчас вколю, выпишу нужные антибиотики и лекарства для обоих. Сейчас ещё Михаила осмотрю, но, похоже, ему уже и правда легче. – Дожидаюсь её реакции. Девушка испуганно хлопает ресницами и косится на детей. Разглядываю мамочку и с хрипом договариваю: – Обильное