Очень древнее зло. Карина Демина
узором.
И дыхание тоже горячее.
И сам он… нет, Ричард далек от того, чтобы понять мысли змея, если они вообще имелись. Но вот сейчас он четко понимал, что зверь не опасен.
Что он и вправду молод.
Любопытен.
Что здесь, в закрытой бухте, ничего-то не происходит, а потому большую часть времени змеи спят, там, внизу, зарывшись в теплый мягкий ил. Иногда их сон тревожат, что люди, что твари.
Но змеи давно научились справляться и с тем, и с другим.
Стражи.
Вот, пожалуй, именно, что стражи. Созданные для этого в незапамятные времена, змеи и ныне помнили о том, что должны делать.
Охранять.
Не пускать.
Никого. Никого из тех, кто не знает, как обозначить себя. А Ричард, выходит, знает… или просто повезло.
– Послушай, – почему-то не отпускало такое же ясное ощущение, что змей превосходно понимает человеческую речь. Или не совсем речь? Тьма тоже умеет говорить. И если так, то это шанс, которым стоит воспользоваться. – Во-первых, нам надо туда.
Ричард указал на берег, который был близок и недоступен, потому что змеи змеями, а вода водой. Вплавь он все-таки не рискнет.
Змей свистнул, и на свист его отозвались. Из моря поднялись еще две головы. Старший… старший смотрел на Ричарда. А Ричард теперь смотрел на него.
Тепло.
Давно.
Он пытается рассказать, этот змей. И Мудрослава точно поняла бы все, таков её дар, а потому жаль, что Мудрославы здесь нет. Сам Ричард тоже пытается… слушать?
Город.
Корабли. Картинки ясные. И сменяют друг друга. Город другой. Змеи тоже видят разницу. И тот, что поднялся из вод, тогда был очень-очень молод. Его только выпустили в бухту, чтобы он здесь набрался сил, перед тем как отправится в открытое море.
Он помнил.
И город. И море, которое имело совсем другой вкус, чем там, где змей рос. И корабли.
И погонщика, что приходил, садился на старую лестницу. Он приносил бараньи туши, потроха и тьму. Тьма была иной, не такой, как у Ричарда, но змею нравилась. Погонщик иногда разговаривал. Он знал, что Змей должен понимать речь.
Речь понимал.
Людей нет.
Но потом однажды что-то случилось.
Тьма.
Она пришла из города, она спустилась по каменным лестницам в море, и отравила их. И само море поднялось. Была буря. Такая сильная, что море вышло из берегов и взобралось по старой каменной лестнице, чтобы затопить улицы. А вниз спустилась тьма. Она была злой, как и создания, что её несли.
Картинки менялись быстро.
Странными они были. Очень. Змеи все же видят иначе, нежели люди.
– Хороший, – сказал Ричард, постаравшись говорить мягко. Змей… он тоже понимал.
Город. Море. Корабли.
Чудовища.
Огонь, который разливался по бушующим волнам. И это было противоестественно, а потому страшно. Змей спрятался. Он давно нашел пещеру, там, под городом, в которую и забился.
И сидел.
Долго.
Даже голод не заставил его выйти. Сперва. Потом уже, когда тьма пропитала и воды, а голод