Под небом Эстреллы. Антар и Малица. Начало пути. Ирина Валерьевна Дынина
вовсе, про то все ведают.
Да и право, дело – молод он ещё для медов крепких, хотя, вот Степарх, сын бойт-ярский, от них никогда не отказывается.
Степенно кивнув хозяину, Юарт, бочком-бочком, протиснулся к угловому столу, за которым и пировал брат его по матери.
Хотя, кому – брат, а, кому и враг ненавистный.
Про то, одному Юарту ведомо, да матери его, Айяке.
– Здоров будь, бойт-ярич. – поклонился Юарт Степарху краснолицему, мёда уже братину опроставшему, шапкой пол заметая. А, что? С него не убудет, спина не переломится, но для дела полезно.
За столом притихли было, затем, сызнова зашумели, признали, кто к ним припожаловал.
– Юарт! – ухмыльнулся в усы седые Празд, дружинник бойт-ярский. – Чего тебе? Неужто, вина зелена выпить с нами восхотелось? Аль, случилось что?
Степарх, бойт-ярич, в нарядном камзоле, хоть и промолчал солидно, но смотрел благосклонно, глазами мутными – небось, изрядно мёда хмельного на грудь молодецкую принял.
Что, ему-то? Он, сын молодший, чуть выше, чем дружинник старшой. Наследовать ему нечего. Разве что, брат от щедрот своих отщипнёт, деревеньку-другую на прокорм выделит?
Старший брат, Богодар, с отцом отправился, в земли чужие. Отца убьют – он владетельным станет, а сын у него есть уже от жены молодой. Не всем же везёт, как отцу Юарта родному – он тоже вторым народился, а первым стал по причине смерти братовой и всех домочадцев его.
Все тогда в мор померли, не уберегла Дану даже деток малых, видать, вельмо грешны были!
Так и стал Юартов отец, Морхаль Лещинский, владетельным, из бойт-ярича, вмиг бойт-ярином сподобился.
Богодар же, сын почтительный, любящий, хитёр и опаслив – сломя голову в сечу не ринется и отца попридержит.
Нет, не светит ничего Степарху, но, мечтается.
Мечтается, хоть в чем-то брата старшего обскакать.
Тут Юарт появился, мёду приказал принести, серебро на стол сыпанул, трактирщику, да подавальщицам грудастым, на радость.
Вои расслабились, пояса распустили, заулыбались, по спине широкой сына купеческого хлопать стали – хороший парень, хоть и купчина, уваженье к людям служивым имеет, не то, что иные.
Юарт и рад стараться. Компания-то, разгорячилась, шутками-прибаутками сыпала, вои хмельные девиц-подавальщиц по задницам лапать начали. Веселье в разгар самый вошло.
Мёда хмельного приказал подать сын купеческий, да закуси всяческой – быть гулянке славной, кутежу весёлому, он, ли, Юарт, не способен что ли, на дело доброе, для друзей-приятелей?
Ответом на слова его громкий рёв стал – за обильным столом, на чужие деньги пируя, все друзья-сотоварищи, особливо, коли, выпивка крепка и в достатке.
Старый Хоув, трактирщик бывалый, молча головой качал неодобрительно – так серебром сорить, никаких капиталов не хватит, куда только Алтау смотрит?
В обнимку сидели за столом сын купеческий, да сын боярский, мёд пили, да думы думали.
Пили по-разному – Степарх чару за чарой вливал в себя зелье хмельное, а Юарт опасался, сплёвывал, да