Солнечное затмение. Дмитрий Мельников
долина, покрытая как будто нетронутой палящим солнцем зелёной травой, за которой по ходу нашего движения вытянулся неохватный взглядом горный хребет. Около часа мы ехали сквозь живописные горные виды и, наконец, выехали на склон отвесной скалы и если с правой стороны поезда казалось, что, протянув руку, можно дотронуться до этой скалы, то с левой стороны расстилалась необъятная гладь необыкновенно синего Каспийского моря. Мы подъезжали к Махачкале.
V
Разгрузка в Махачкале прошла без инцидентов и, довольно скоро выстроившись в походный порядок, колонна двинулась в сторону Каспийска, находящегося в нескольких десятках километрах от Махачкалы. Здесь мы усвоили, что первыми в колонне всегда находятся боевые машины нашего разведывательного подразделения, что было, конечно же, ответственно, но и приятно. Лучше видеть перед собою чистую дорогу, чем глотать пыль от впереди идущих машин. Дорога заняла около двух часов и уже в лучах закатного солнца мы расположились на берегу Каспийского моря, в небольшой бухте, на старом вертолётном аэродроме. Прямо перед нами, на другой стороне бухты виднелся Каспийск.
Первые машины колонны, а это были наши машины, проехав через весь аэродром, уткнулись в границу бетонной площадки с ближайшего к морю края, Валиев скомандовал: «К машине! Заправиться!».
Здесь произошёл курьёзный случай, развеселивший нас, но не всех. Мы спрыгнули с брони, все, кроме механиков-водителей – их команда «К машине!» не касается, и стали заправляться, но если многие из нас оружие с себя не сняли, а некоторые, хотя и сняли, но положили его на землю перед собою, то Вова Шварцман поставил свой автомат прикладом на землю и стволом прислонил его к опорному катку БМП, после чего стал заправляться. Наш командир быстро привёл себя в порядок и тотчас стал командовать механиками-водителями для построения боевых машин на одну линию: в армии даже в походно-полевых условиях всё должно быть подчинено дисциплине, даже в таких мелочах. Машина, к которой Володя прислонил автомат, начала свой манёвр, и, как только она тронулась с места, оружие предательски затянуло между катком и гусеницей, согнув его в том месте, где газовая камера соединяется со стволом. Шварцман сразу среагировал, вытащил автомат из гусеницы, но было уже поздно, ствол был безнадёжно согнут. Кто-то разразился хохотом, кто-то поделился сочувствием, но на звуки пришёл Валиев. Он даже не спросил, что случилось, а, увидев согнутый ствол автомата в руках у Шварцмана, выхватил его и, взявшись за дульный тормоз-компенсатор, начал колотить виновного прикладом по телу. Проштрафившийся держался достойно, терпел, лишь иногда издавая тонкие звуки, вылетавшие из него, видимо, непроизвольно.
Старший лейтенант Валиев любил иногда над нами подтрунить и за совершение какого-нибудь незначительного проступка или за неверный ответ на какой-либо вопрос, касающийся как военной службы, так и общего развития, у него была припасена коронная фраза, которой он одарял того, кого хотел пристыдить – «кибернетический даун». Он так и говорил: «Да ты просто кибернетический