Надежда Феникса. Марина Эльденберт
бы не сестра, вряд ли ему удалось бы ее уговорить. А ведь это именно они, именно алые сирин виноваты в том, что сила их правящего рода угасает с каждым годом! С каждым годом они теряют частицу себя из-за них.
– Тебе напомнить о том, по чьей милости мы сейчас оказались в таком положении? – жестко глядя брату в глаза, произнес он. – В таком положении, что Дж’Амех спит и видит, как сократить срок действия договора на правах благополучия и процветания нашего мира. Срок нашего правления, законного правления фениксов, Виорган.
Брат открыл рот, закрыл. На мгновение даже прикрыл глаза, словно собираясь с мыслями.
– Слово свое я сдержу: ее сестра будет жить. Отправим их обратно в тот мир, пусть слабеют дальше. Они заслужили. Что касается остального, если я твоими глазами стал для нее прекрасным принцем, это твоя забота. Не моя.
– Гран, она ни в чем не виновата! Эта девушка… она удивительная.
И снова это отвратительное чувство. Резкое, злое, будто кто-то скребет когтями изнутри по грудной клетке.
– Она – тоже не твоя забота, Виор. Мне кажется, или ты проявляешь излишнее рвение по поводу нашей гостьи? – это прозвучало настолько жестко и зло, что брат отпрянул. Выпрямился, вытянулся, как того требует этикет и военная подготовка. Прямо, в упор, посмотрел в глаза.
– Ты ошибаешься.
– Хорошо, если так. Потому что в противном случае мне придется запретить тебе приближаться к ней. К ней, к любому члену ее семьи – потому что твоя мягкость может слишком дорого нам обойтись. Как однажды обошлась нашему предку, не пожелавшему вонзить в сердце сирин клинок.
Ноздри Виоргана сомкнулись, он явно с трудом удержался от дерзости. Но все же склонил голову, а после резко развернулся и вышел. Когда за братом закрылась дверь, Легран опустился в кресло. Если брата обуревал гнев, то как объяснить то чувство, которое сейчас горело в груди? Не просто горело – жгло, с той самой минуты, как он впервые увидел алую сирин в своем кабинете. С той самой минуты, как она осмелилась ставить ему условия!
С того мгновения, как он впервые вдохнул запах ее волос, ягодный, запах середины лета.
Отбросив мысли о девчонке, мешающие сосредоточиться, Легран снял заклинание тишины, наброшенное на время беседы с братом, и хотел уже погрузиться в бумаги, когда в дверь постучали.
– Ваше Величество! – Секретарь поклонился, как было принято. – Вы просили сообщить сразу же, как алая сирин попросит о встрече.
– Где она сейчас?
– У себя. Отдыхает. Просила подать обед.
– Хорошо. Пусть отдыхает.
– То есть…
– Я сообщу, когда буду готов с ней встретиться, – Легран жестом указал секретарю на дверь, и тот незамедлительно ретировался.
Значит, готова встретиться. Значит, все для себя решила.
Что ж, вечером он представит ее ко двору, а после – после сегодняшней ночи алая сирин навсегда покинет этот мир вместе с семьей и больше никогда не вернется. При мысли об этом Легран испытал легкий укол разочарования, от которого тут же отмахнулся, как от назойливой мухи.
Эта