Американо. Ник Тремор
девушке в приёмной и зашёл в цех, где вовсю чеканили печатные станки, монотонно выплёвывая листы. Вокруг столы, забитые бумагой, пластинками клише и печатными формами. Несколько мужчин в хлопковых белых рубашках и серых фартуках деловито проверяли штамповку машин, звучавшую как пулемётная очередь; остальные ходили по залу перенося оттиски, бумаги, коробки. Господь сказал Слово, и Слово отчеканили на клише-граали. Томас зашёл в приоткрытую дверь кабинета Генри Уэйлса, заведующего типографией. Генри поднял взгляд со стола, откинулся в кресле и вопросительно кивнул головой.
– Доброе утро, Том, – сказал он, скрещивая руки на груди. – Что ты приготовил нам на сегодня?
– Да вот… – уклончиво произнёс Том, выкладывая смятые листы бумаги на стол. Генри даже не посмотрел на них. – Там всякое, на ваш вкус. Небольшая драма для домохозяек… Нуар для тех, кто любит вина побольше, а сигареты покрепче. Всякое, в общем. Вы там посмотрите, что-нибудь да сгодится… Наверное…
– Отлично, Том, – небрежно склонившись над столом, он пробежался взглядом по рукописи. – Посмотрим, что из этого можно сделать.
– Слушайте, тут такое дело… – Том замялся. Он отвёл взгляд на бронзовую статуэтку печатной машинки на столе. За жалюзи, скрывавшем окно, процеживались первые тёплые лучи солнца. – Я без цента в кармане и… Не могли бы вы мне выдать аванс?.. Парочка из этих работ вам точно приглянется, дело решённое… Просто мне нечего даже есть, – он хотел надавить на жалость. Том умел это делать.
– Ты знаешь, что я не даю авансов. Но… – Генри снова откинулся на спинку кресла. – Есть одно дельце для тебя. Ты читаешь «Дейли»?.. Короче говоря, их надо взять за мошну. Надо их переиграть, переписать, называй, как хочешь. Они стали выдавать рассказы новой волны – сухие и черствые, как трехдневный хлеб. Никаких излишеств, только самое важное. Суть в том, что люди едут на работу и у них нет времени вдумываться и вчитываться, так что они, как оказалось, предпочитаю наиболее простые тексты, которые можно понять сходу. И, в то же время, везде присутствует в известном смысле герой, стоящий на обрыве; понимаешь, о чем я толкую? Крайне пошлый клиффхэнгер, который заставляет людей покупать новые номера в надежде узнать развязку. Грубый прием, но черт подери, он работает. И нам нужно что-нибудь в этом духе, что-нибудь грязное и простое, как разговор за стойкой в харчевне. Ты по этой части, кажется, спец, – Генри добродушно рассмеялся. – Не принимай близкой к сердцу, Том.
– Да, конечно, я могу, – Том облизнул губы, чувствуя себя вовлечённым во что-то серьезное. – Все, что захотите. Я ваша словесная проститутка, если позволите.
– Отлично, Том, – Генри открыл ящик стола, достал связку хрустящих банкнот и, выдернув из неё одну, протянул ему. – Из моих средств, считай. Знак поощрения. Но взамен я хочу видеть твою историю у себя на столе не позже пятницы.
– Не напомните,