КрылодЫхание. Серия книг поэтической философии миропонимания новой эпохи. Владимир Симонов
отзовётся сердце на строки о гармонии и Красоте,
сколь глубинно откликнется Чаша на Любовь мою,
как долго продлится мгновение вдохновения,
насколько оригинальными случатся па танца себя-рассвета,
каким образом свет сердца синхронизируется с реальностью,
и почему мои стихи кого-то оставят равнодушным.
Сегодня я растворился в снежной симфонии,
мне легко и спокойно,
белая ослепительная палитра сожгла мои жизненные накопления,
окантовала мою вольность безмолвием,
омелодила сердце гениальной простотой жизнетворчества,
переверстала суть впечатлений и реакций,
посвятила меня в истину красоты мира.
Я знал, что так бывает.
Но стал забывать.
А сегодня случилось чудо рождения.
переход
Я возвеличен до ничтожности,
всесильной малости высшего я,
от прозрачности сложности
до вселенской элементарности нуля,
простотой зодчества
по ступеням ничего и никуда,
в никчемность становления
в масштабе всегда.
Я сдвинул горизонты времени,
закоротив завтра и вчера,
чтоб в сейчасности не иметь стремени
для танца пера,
чтоб распахнувшись рассветностью,
разродиться тональностью дня,
всемерной прозревая неприметностью
ментального огня.
велено-не велено
Велено-не велено —
тот ещё вопрос,
временем проверено,
поезд под откос,
знамя не развёрнуто,
трубы в рюкзаках,
компасы отторгнуты,
странствующий монах,
прорастанье семени,
праздничный обед,
ни рода, ни племени,
тени на просвет,
мне совсем не кажется
праздничным навал,
с рифмою не вяжется
весь девятый вал,
но случится жданное,
солнечный полёт,
и мечта желанная
радугой войдёт,
мир вокруг расцветится
простотой идей,
суждено нам встретиться
страстью лотерей,
велено-не велено,
весть опять верстается,
вчерашнее потеряно,
новое вскрывается.
останься волной
Задержись в себе
такой,
останься волной,
пропитайся прозрачностью
неоднозначности;
не волочи хвост,
он не даёт рост,
но солнцем насквозь,
как виноградная гроздь;
избыток реальности
субдоминантой,
гармония тональности
за вселенской партой…
искрЕние
Иссохшее русло
не кровоточит,
берег оставленный
не тревожит,
и ветер попутный
гонит из ночи,
и горизонт
путь