Легальный нелегал. Сергей Зверев
в основном из потомков эмигрантов из царской России. Покинув свое отечество с началом Октябрьской большевистской революции, они сумели наладить на другом конце света привычную для себя жизнь. И неплохо в этом преуспели. Не вмешиваясь в политические дела, соотечественники спокойно создавали свою общину, продолжая трепетно следить за вестями из далекой России.
Золотые купола православной церкви были приметны издали. Несколько странно она смотрелась в окружении раскидистых пальм, но с особняками под черепичными крышами, расположившимися окрест, гармонировала неплохо. Здесь, в Эль Варрьо Русо, русском районе, этот храм был главным ориентиром и достопримечательностью, и если бы не он, то сотруднику крупной американской газеты Дику Растлеру еще долго пришлось бы кружить по улицам в поисках нужного места. Времени у него оставалось в обрез: пресс-конференция должна была вот-вот начаться, а опаздывать он не любил. Еще вчера, узнав от своего приятеля о том, что какой-то русский собирает журналистов, чтобы сделать важное заявление, Дик только посмеялся в ответ, не имея ни малейшего желания участвовать в подобной провинциальной шумихе. Но скудные подробности, которые удалось вытянуть из приятеля за стаканчиком бренди, заставили его отменить запланированные на сегодня встречи и чуть свет мчаться на своем «Форде» в небезопасное место, где, по слухам, чужаков не сильно жаловали. Чутье на сенсации, которому Растлер привык доверять, гнало его на это сборище, где должен был появиться весь местный бомонд его коллег.
То, что он катит по Эль Варрьо Русо, Дик понял давно. Если поначалу надписи на кириллице попадались одинаково часто с испанскими вывесками, то теперь ориентироваться стало сложнее – таблички вроде «Рюмочная» или «Закусочная» ни о чем американцу не говорили, даже при условии, что он считал себя образованным человеком и знал три языка. Русский в эту тройку не входил, как теперь выяснилось, к сожалению.
Окончательно потеряв надежду самостоятельно разыскать виллу, Растлер притормозил у двухэтажного здания с вывеской «Трактиръ», рядом с резным деревянным крыльцом, у которого стоял светловолосый мальчуган в оранжевой кепке и возился со своим велосипедом.
– Ойе, ховен! – позвал американец, опустив стекло и нервно барабаня длинными пальцами по рулю. Тот, кого он назвал молодым человеком, на секунду отвлекся от своего дела и искоса глянул на потрепанный жизнью «Форд». В голубых глазах мальчишки читалось явное недовольство – заезжий автомобилист отвлекал его от важного дела. Тем не менее он вежливо поздоровался с незнакомцем:
– Буэнас диес, сэньор!
Пропустив приветствие мимо ушей, Растлер недовольно осведомился:
– Где живет Иван Остроумов, знаешь? Нов-джород-ский пе-ре-улок, 12?
Чтобы выдать сложное название, Дику пришлось еще раз заглянуть в блокнот. Запись была сделана второпях, карандашом, и он не был на сто процентов уверен в ее правильности.