Нерушимый – 2. Денис Ратманов
пристрелил кого?
– Принцессу спасал, – ответил я, глядя, как выводят преступников.
Сторожа предъявили последним, он ехал вместе с ментами. Бедолагу так трясло, что он еле ноги передвигал. Тырин забрал у Кирилла бумаги, но в отделение не спешил.
Пока он докуривал, подъехал второй фургон. Да, работа у стражей порядка, как посмотрю, кипит! Или просто день такой, народ начал праздновать. Праздновать – выпивать, выпивать – чудить. Когда распахнули задние дверцы, я понял, что ошибся. И ощутил себя в дне сурка: одну за другой выводили проституток со скованными наручниками руками – разряженных как новогодние елки, на высоченных каблуках.
– Ты смотри, – улыбнулся Тырин. – Твоих подруг привезли.
Положив окурок в пепельницу, примотанную к ограждению, капитан качнул головой в сторону отделения:
– Пройдемте, задержанный.
И я поплелся за ним в участок – можно сказать, первое место, с которым я близко познакомился в новом мире, – советское, но в то же время модерновое. Вывески «СЛУЖУ НА БЛАГО ОТЕЧЕСТВА» и «СИЛА МИЛИЦИИ – В ЕЕ СВЯЗИ С НАРОДОМ!» висели на своих местах, а вот про болтуна, который находка для шпиона, куда-то делась. На ее месте зиял темный на фоне обындевевшей стены прямоугольник. Зато вон круговорот проституток в природе был таким же, как и в прошлый раз.
– Вы, товарищ капитан, вообще не отдыхаете? – поинтересовался я по пути в его кабинет.
Тырин сейчас очень хотел пожрать, а тут я на его голову свалился. Он, по идее, мог бы сплавить меня кому-нибудь, но принял сам. Наверное, из-за звонка Алексея?
– Вот выкорчуем всю преступность, гражданин Нерушимый, так сразу и отдохнем, – мрачно ответил он.
В кабинете Тырин снял с меня наручники, кивнул на стул напротив стола, я занял его, потер запястья. Капитан направил на меня камеру на треножнике, проверил на компе, все ли в порядке с записью, и сказал:
– Здравствуйте. Назовите, пожалуйста, ваши фамилию, имя, отчество.
Глядя в объектив, я представился.
– Гражданин Нерушимый, пожалуйста, расскажите, как вы оказались на месте преступления, что увидели и как себя повели.
Я глазам своим не поверил, потому что Тырин достал ручку, белый лист и принялся записывать мой рассказ. Я так обалдел, что аж замолчал. Зачем? Видимо, бумажка в нашей стране неистребима так же, как и дурацкие фамилии на табличках в кабинетах врачей.
Пришлось снова пересказывать произошедшее, но теперь – в мельчайших деталях. Запутать меня Тырин не пытался, просто записывал мои слова, иногда задавал наводящие вопросы.
Примерно на середине рассказа в дверь постучали, и в кабинет заглянул Алексей, то есть капитан Поддубный, он же лучший боец местного «Динамо». Я думал, Тырин его впустит, но он не стал вмешивать во внутренние дела отделения посторонних, хоть они и коллеги, и велел Алексею подождать. Тот, поймав мой взгляд, на мгновение прикрыл глаза.
Допрос длился еще полчаса, после чего Тырин выключил камеру, забрал подписанный мной протокол, приставил ко мне Гаврилова, а сам