Колхозное строительство 7. Андрей Шопперт
В 1918 году немецкие войска, занявшие Костополь, нашу фабрику сожгли.
Позднее, когда Западная Украина отошла к Польше, отец восстановил бизнес – но содержать фабрику стало крайне убыточно. Сложные времена – в Европе разруха, и желающих покупать новую мебель было немного. Я получил среднее образование в родном городе, в 1925-м году поступил в Гренобльский университет во Франции. Решил учиться на коммерческом отделении юридического факультета. Там я жил до 1932-го. Мог бы стать французским эмигрантом, но известие о плохом здоровье матери заставило вернуться в Костополь.
Через семь лет после этого Западную Украину заняла Красная армия. Наша фабрика была национализирована, та же участь постигла и дом, где мы жили. Началась полная советизация украинских земель. Закончилось она насильственной коллективизацией и репрессиями. Меня, как члена зажиточной семьи, в 1941 году отправили в трудовой лагерь в Алма-Ату. Там присвоили статус свободного поселенца и устроили на работу.
– Тут, – лысый Михаил Соломонович ткнул пальцем в стол, – написано: «вместе с братом».
– Так и есть, вместе с братом Аароном. Он сейчас тоже в Тель-Авиве.
– Мы навели справки. Продолжайте. И поподробнее о семье.
Эйдельштейн чуть напрягся. Семья? Нда. Как там в поговорке: «Не мы такие, жизнь такая».
– Одно уточнение. А вы эти семь лет чем занимались? – Соломонович, взял оранжевую шариковую ручку и подвинул к себе блокнот.
– Наша семья владела приличным наделом земли. Я выращивал хмель, а также руководил работой трёх цехов, которые проводили первичную обработку дерева для изготовления фанеры на фабрике отца. Забегу чуть вперёд. Отец закупил в Италии оборудование для одного из цехов. Ну, я, как вернулся, навёл справки, где оно сейчас – оказалось, что эти земли в сорок первом захватили не немцы, а итальянские фашисты. И почти всё оборудование вывезли в Италию. «На Родину».
Михаил Соломонович оторвался от писанины и скривил тонкие губы.
– Вернёмся попозже к этому вопросу. Посмотрим, что можно сделать. Давайте снова к пребыванию в Алма-Ате.
– По привычке все Верным называли ещё. Меня устроили на работу в лесной отдел Туркестано-Сибирской железной дороги. Моим начальником был Андрей Владимирович Жириновский. У него была большая семья – жена и пятеро детей, а вот здоровье было не очень, туберкулёз в последней стадии. Работали вместе, он приглашал на праздники. Я-то один жил, так что довольно часто приходил к ним. В июле 1944 года Андрей умер, его жена Александра осталась одна с маленькими детьми, без работы и денег. Я поддерживал её, стали ещё чаще общаться – и, в конце концов, поженились. В 1946 году у нас родился сын Владимир, только я его не увидел. Нас с братом в это время запихивали в вагон. Депортировали в Польшу. На вокзал прибежали родственники жены, сказали, что родился сын. Скорая не успела приехать, и пуповину перерезал брат Александры.
– Знаете, Вольф Исаакиевич, я точно так же родился. Не успели врачи, дядя принимал роды, хоть был раввином,