Сказка о колдовском лесе. Елена Городенцева

      Вокруг ствола спокойно обойти,

      Круги нарезав, сколько постучали.

      С последним приоткроются пути,

      Что духи вам любезно указали.

      Не вздумайте смеяться или там,

      Не веруя, подумать про дурное.

      Вы можете ни с чем тогда уйти,

      И созерцать, как прежде только поле.

      Теперь ступай. До времени молчи.

      Откроешь тайну только Серафиму.

      Родные при пропаже паренька

      Погоню с суматохою поднимут,

      Поэтому придётся поспешить.

      Дорога, что появится у дуба

      Не даст настигнуть никого из вас,

      Подняв траву нехоженого луга».

      Тут бабушка прервала разговор,

      Художнику на выход указала,

      Как будто бы услышала в тиши

      Шаги того, кого к себе не звала.

      Художник, догадавшись, промолчал,

      Не смея задержаться – удалился.

      И вовремя. Минуток через пять

      Близ дома неизвестный появился.

      Он вслушивался долго в тишину.

      И не услышав шорохов – убрался.

      Художник же успел прийти домой

      И для ночлега на чердак взобрался,

      Где, как убитый, сразу же уснул.

      Сегодня день его был так насыщен,

      Что вряд ли б что сумело помешать

      В сон погрузиться в эдаком жилище.

      Ночь пролетела пущенной стрелой.

      Настало утро дня, когда злодейка

      Должна «вползти» к своей подруге в дом,

      Как скользкая и жалящая змейка.

      В ту ночь к ней сон, конечно же, не шёл.

      Она считала до зари мгновенья,

      Когда в сосуде ложка сменит цвет

      И яд впитает… Должное терпенье

      Уже с трудом давалось проявлять.

      И только первый луч проник в окошко,

      Она, забыв про прочие дела,

      Пошла смотреть какою стала ложка.

      А та сменила прежний белый цвет

      На редкостный: коричневый и красный.

      Работа Серафима стала вдруг

      Не просто дивной – сказочно прекрасной.

      И если бы задумавшая зло

      Причину красоты такой не знала,

      Она бы инструмент не отдала,

      А щи сама той ложкою хлебала.

      Но нет! Нельзя! Известно, красота,

      Маня к себе, живое убивает.

      Спасается от этого лишь тот,

      Кто в хитростях подобных понимает.

      Достав предмет заветный из «горшка»,

      Злодейка его солнцем просушила,

      Затем в тончайший, вышитый платок,

      Что выглядел нарядно, положила,

      Собравшись духом, наконец, пошла,

      Стараясь при волнении не выдать

      Хоть чем-нибудь неискренность и фальшь,

      Надеясь, что притворство не увидят.

      И ей всё удалось, ведь от неё

      Красавица дел злых не ожидала.

      Она с восторгом ложку приняла

      И, радуясь подарку, засияла,

      Достала нарисованный портрет,

      Конечно