Операция «Карибская рыбалка». Сергей Зверев
тавлявший даже привычных к подобным выходкам погоды северян зябко поправлять воротники одежды.
Но, несмотря на все неудобства, доставляемые стихией, на палубе стоявшего у стенки гидрографического судна кипела работа. Одетые в непромокаемые штормовки матросы выносили с корабля ящики, укладывали в стоявший рядом грузовик и спешили по скользким сходням назад. Руководил ими, отчаянно жестикулируя и раскатисто рыкая на замешкавшихся матросов, невысокий коренастый мичман.
– Егорыч! Скоро вы там? – окликнул его один из офицеров, стоявших на корме. – Домой пора уже! К женам, к детям!
– Скользко, как в бочке с мазутом, товарищ кавторанг! – бодро откликнулся мичман. – Не дай бог, эти лягушата поскользнутся, шеи ведь посворачивают!
– Ты мне, Егорыч, давай без травматизма, – нахмурился капитан второго ранга. – Из похода я вас целыми привел. Не хватало еще на разгрузке людей покалечить. – И, обращаясь к человеку богатырского сложения, стоящему рядом, добавил: – А ты, Сережа, хорошенько обдумай, что в рапорте о своем бойце писать будешь.
Сергей Павлов, старший лейтенант спецназа ВМФ, командир группы подводных пловцов, досадливо наморщил лоб.
– Ну, перенервничал парень, запсиховал. Воспитаем, командир! Или все-таки решил дать ход делу?
– А ты что предложишь? – Усталые, но цепкие глаза впились в Сергея. – А если он в следующий раз под водой такие выкрутасы творить начнет?
Беседу прервал звук ревуна, глухим эхом прокатившийся меж стоящих у стенки боевых кораблей Северного флота.
– Пошли, родимые, – командир корабля сквозь моросящий дождь пытался разглядеть неспешно выходивший на боевое дежурство атомный подводный крейсер. Старший лейтенант, погруженный в раздумья, глянул вслед уходящей в море подлодке и перевел взгляд на провожающих ее людей. Это были в основном женщины – жены, матери, сестры тех, кто сейчас стоял по местам внутри грозной черной громадины и готовился к погружению в холодные воды Баренцева моря. Несмотря на погоду, провожающие все еще стояли на берегу, не расходились. И будут стоять, пока лодка не выйдет из бухты и не скроется с глаз, – такая традиция. Ведь никто не может точно сказать, увидятся они еще раз со своими близкими или же уходящая в туманную даль лодка станет последним воспоминанием о героях-подводниках.
От грустных размышлений старшего лейтенанта Павлова, известного в определенных кругах ВМФ как Полундра, оторвал звонкий голос вестового:
– Товарищ капитан второго ранга, разрешите обратиться. Вам срочная телеграмма из штаба Северного флота.
– Вот тебе и раз… – недовольно крякнул офицер. Он не любил сюрпризов. И уже достаточно послужил на флоте, чтобы знать, что телеграммы от начальства, а тем более срочные, ничего хорошего нести не могут. А ведь он только-только собрался поставить свой корабль на плановый ремонт в сухой док и наконец-то отдохнуть с семьей по-человечески. Со скорбным выражением лица, на котором безо всяких усилий читалось, как далеко следовало пойти штабисту, приславшему эту бумажку, он взял ее из рук подрагивающего от холода матроса.
– Не жарко в шинельке-то? – глянул он на вестового, разворачивая телеграмму.
– Никак нет, товарищ кавторанг! – Стараясь бодриться, матрос улыбнулся синими от холода губами.
– Ну, беги уже отсюда, околеешь совсем!
Пробежав по бумаге глазами, командир корабля облегченно вздохнул и, спохватившись, смущенно улыбнулся Полундре:
– Ты уж прости, сокол. Приказано откомандировать тебя в Мурманск, в штаб флота.
Теперь настала очередь Сергея Павлова сурово сдвинуть брови. Больше мурманских адмиралов его пугала сцена объяснения с любимой женой. Она хоть и знает, что служба для него важнее всего, и не скажет ничего против, но на душе от этого не легче: ведь из похода вчера только вернулись. Да и чего скрывать, соскучился он по дому.
Командир участливо похлопал его по могучему плечу:
– И куда это, интересно, тебя выдергивают?
Полундра потер подбородок, представив образ своей любимой и мысленно прокрутив в голове все, чего он лишился благодаря этой треклятой телеграмме, сокрушенно вздохнул и, стиснув зубы, ответил:
– Может, рыбу ловить…
Каждый раз, входя в этот кабинет, Полундра чувствовал в нем что-то неуловимо не флотское, несмотря на Андреевский флаг на стене, на точную, до мельчайших деталей, уменьшенную копию субмарины на рабочем столе и даже на военно-морскую форму контр-адмирала, хозяина этого кабинета.
– Товарищ адмирал, старший лейтенант Павлов по вашему приказанию прибыл, – отчеканил он.
– Вижу, что прибыл, – серые, слегка прищуренные глаза контр-адмирала Сорокина спокойно и деловито рассматривали Полундру и вызывали в нем ощущение, что их обладатель знает о нем гораздо больше, чем он сам о себе. – Проходи, присаживайся.
Сергей давно привык, что адмирал никогда не требовал от него доклада о флотских буднях, он сам прекрасно владел этой информацией. Такая уж у него работа. Однако вопросы, ставящие иногда