Фармацевт. Александр Санфиров
– это вещь, я предвкушающе потер руки и направился к умывальнику, а потом к столу.
Пока уничтожал первое блюдо, а затем второе, мама, усевшись напротив, смотрела, как я ем.
Налив мне кружку чая, и придвинув ближе тарелку с булкой и масленку, она с вздохом сказала:
– Утром ушел тихой сапой, опять заплатанный пиджак одел. Не стыдно было в больнице и училище в таком виде ходить.
– А что такого? – удивился я. – Не драный ведь ходил.
Да не в этом дело, – мама наморщила лоб. – Ты как-то, буквально за несколько дней вырос из него. Неужели сам не замечаешь? Брюки коротки, рукава коротки. Давай примерим тебе Вовин костюм, в котором он в техникуме учился.
Допив чай, и доев второй ломоть булки с маслом, я поднялся из-за стола и первым делом подошел к дверному косяку, на котором двенадцатого апреля в день рождения последний раз отмечал рост. Тогда мы намерили ровно 155 сантиметров.
Мама, сразу поняв мои мысли, поспешила сделать нужную отметку кухонным ножом на косяке, подобных отметок на несчастном косяке имелся не один десяток.
После этого мы молча посмотрели друг на друга. Без линейки было понятно, что я за это время подрос сантиметров на десять.
– А я то думаю, чего ты такой тощий! – воскликнула мама. – У тебя оказывается вся еда в рост уходит.
– Мда, 165 сантиметров тоже не фонтан, – скептически подумал я. – В прошлой жизни в это время был выше на полголовы.
Пока предавался воспоминаниям о своем росте, мама достала из шифоньера Вовкин костюм. В комнате сразу завоняло нафталином, а из шкафа вылетело несколько молей, которым нафталин был глубоко пофиг.
Увы, костюм был мне велик, притом очень велик. Поэтому пришлось его снова повесить в шкаф, но перед этим устроить облаву на молей, вытащив пакет с шерстяными носками, съеденными почти в труху.
Мама, огорченная потерями до глубины души, начала собираться на работу.
– Давай я с тобой пойду, помогу с мытьём, – неожиданно для самого себя предложил я.
– Сиди на жопе, – ласково сообщила мама. – На фиг мне такой помощник сдался. Как ты грязь размазываешь, лучше полы вообще не мыть.
– Короче, так, – решительным голосом сообщил я. – До учебы еще месяц, так, что раз ты моей помощи не хочешь, я найду себе работу. Понятно?
– Ладно-ладно, – отозвалась мама, стоя уже в дверном проеме. – Завтра с утра с тобой поговорим, на свежую голову.
– Иди-иди, – насмешливо подумал я. – Никак не можешь понять, что сын становится самостоятельным и разрешения на работу у тебя брать он не собирается.
Моя посуду в тазике, я с тоской вспоминал горячую воду, обильно текущую из крана, но ничего не поделаешь, приходилось обходиться тем, что есть в наличии. После того, как расставил тарелки, и кастрюли по местам пришлось выйти на улицу, чтобы вылить в помойку грязную воду.
Делал это на автомате, не задумываясь, спасибо Витькиной памяти. Отмахиваясь от комаров, тучей вившихся над помойкой, быстро забежал обратно. На улице накрапывал мелкий дождь, поэтому во дворе было пусто.
Покончив с делами,