Фармацевт. Александр Санфиров
один и тот же сон
Он вертится в моём сознанье словно колесо…
Я слушал давно не слышанную песню и думал.
– А ведь не хуже Осина получается у дворового певца. Жаль, конечно, но сопьётся парень, скорее всего. Хотя может этого и не случится, всяко в жизни бывает.
Пока я думал о будущем своего соседа, Нина Карамышева пересела ближе ко мне.
– Витя, ты говорил, что сможешь со мной в выходной сходить позагорать, – утвердительно спросила она.
Я улыбнулся.
– Нина, с завтрашнего дня я работаю в больнице, так, что, действительно свободным остаётся только воскресенье. Сегодня среда, так, что если через три дня погода не испортится, можно сходить.
– Хорошо, – сразу согласилась Нина, чем немало меня удивила, и потом продолжила. – Знаешь, моим родителям не понравилось твоё решение. Папа так вообще сказал, что если знал, что ты устраиваешься на работу, то взял бы тебя учеником моториста. По крайней мере, получал бы намного больше чем в больнице.
В это время Валера, покончив с портретом Пабло Пикассо, перешел к другой песне.
– В одном из дальних государств одной прекрасной королеве придворный шут частенько пел свои чудесные напевы.
– Ой! – воскликнула Нина, – Давай потом договорим. Мне так эта песня нравится. Я, наверно, опять плакать буду.
Возможно, концерт продолжался бы и дольше, но тучи комаров, клубившиеся над присутствующими, не способствовали адекватному восприятию дворовой музыки. Поэтому все понемногу разбрелись по домам.
Ушел домой и я, замотивировав это необходимостью рано вставать.
Нина напоследок напомнила мне про обещание, на что я с готовностью подтвердил обещанное. Карамышева загадочно улыбнулась и машинально повернула голову, и я даже понял для чего.
По привычке она искала взглядом свою подругу, чтобы удостовериться, прониклась ли та её способностями. Вот только Светка Птичкина отсутствовала и теперь уже навсегда. Так, что Нине впору искать новую дурнушку в подруги, чтобы та восхищалась талантами местной королевы красоты.
Мама еще не пришла с работы, поэтому я не стал ложиться и ближе к её приходу разогрел ужин. Благо пустой газовый баллон нам вчера заменили.
Пришлось для этого сходить на почту и оплатить квитанцию на рубль шестьдесят две копейки.
– Вить, ты чего не спишь? – встревожено спросила мама, зайдя, домой.
– Не видишь, что ли, тебя жду, – буркнул я, отдирая прилипающие к сковороде макароны. Увы, о сковородках из будущего остаётся только мечтать.
Утром, в кои веки меня разбудил будильник. Давненько я не слышал эти звуки.
Но услышал его не только я. Мама непременно желала накормить меня завтраком, как будто мне с этим делом было не справиться.
– Ну, не ворчи, Витя, не ворчи, ты уйдешь, я снова лягу, – успокаивала она не на шутку разошедшегося сына.
Ничего сложней яичницы она все равно не придумала, так, что через десять минут я бодро шагал на работу.
В больнице, когда я зашел в приемный покой, всем было глубоко пофиг, кто я такой и зачем здесь появился.
Так