Дорога в небеса. История создания строительного чуда – высокогорной железнодорожной магистрали Цинхай-Тибет. Цзянь Сюй
гудение проезжающего состава.
Просьба похоронить его в холодных горах стала последними словами отца, оставленными этому миру. Во время прощания с отцом, Ван Яосинь не проронил и слезы.
– Вот ты и правда бесчувственный и неблагодарный человек. Отец растил тебя, так почему у тебя вообще нет никаких чувств! – спросила глубоко опечаленная мать.
– Не могу я плакать, – ответил Ван Яосинь. Возможно, мои слова разобьют тебе сердце, но на самом деле отец был безответственный человек. Да, я признаю, что совесть его перед мерзлыми грунтами чиста и что он не посрамил своих фэнхошаньских братьев, но он не справлялся с ролью мужа и не был хорошим отцом. Я никогда не пойду по его стопам!
Слова сына для матери были все равно что горообразовательные разрушения на Тибетском нагорье.
Боль, ими причиненная, мучила ее двадцать лет. Летом 2001 года, когда официально началось строительство Цинхай-Тибетской железной дороги, вся наша группа во главе с Чжу Хайян из «Чжунго тедао цзяньчжу бао» стучала в дверь дома Ван Чжаньцзи. Изнутри мы услышали только старческий голос:
– Кто?
– Это мы – группа писателей и репортеров из Пекина, хотим взять у вас интервью.
– Вот как! Старые земляки из Пекина приехали. Подождите, пожалуйста, минутку, – сказали изнутри со звучным пекинским акцентом, но прождать нам пришлось четверть часа.
Пока длилось это долгое ожидание, Чжу Хайянь услышала, сколь тяжелыми были нетвердые шаги внутри. Наконец дверь со скрипом открылась, и перед нами предстала бледная и худощавая, как былинка, пожилая женщина.
– Вы супруга Ван Чжаньцзи?
– Да, что-то не так?
– Нет, просто подумали, что ошиблись.
– Не ошиблись, супруга моего уж двадцать лет нет – оставил меня, одинокую старуху, влачить пустое существование.
– Тогда хорошо, мы специально приехали из Пекина ради Ван Чжаньцзи, можно с вами поговорить?
– Конечно, заходите!
Вслед за пожилой женщиной мы вошли внутрь, глядя на ее тонкую, как бумага, фигуру – казалось, что ее может опрокинуть порыв ветра.
Вскоре после того, как мы сели, внезапно раздался звук поворачивающегося ключа. Ван Яосинь поспешно вошел домой, увидеть, что здесь прибавилось мужчин, стало для него несколько неожиданным.
– Это писатели и репортеры из Пекина, приехали специально, чтобы взять интервью про твоего отца, – сказала мать.
– Отцу не нужны ни писатели, ни репортеры, и рассказывать про него не нужно. Человека уже двадцать лет как нет, про что рассказывать? При таких-то нравах какой толк от рассказов в СМИ? Мне давно уже все равно, – Ван Яосинь всем своим видом выражал презрение.
– Яосинь, вы должны гордиться – у вас выдающийся отец, – сказал один из приехавших.
– Даже слышать больше ничего про отца не хочу, я его ненавижу, – хладнокровно сказал Ван Яосинь.
Мы все растерялись