Слаще меда. Мишель Смарт
с духом, Грейс выпрямила спину и понесла дочку в кухню.
– Ты определенно не спешила, – заметил сидящий у стола Лука.
Он снял рубашку, и плотный, коренастый человек занимался его плечом. Грейс узнала Джанкарло Бреску, семейного врача семьи Мастранджело. Впрочем, в его присутствии не было ничего странного. Лука редко отправлялся куда-либо без врача – неудивительно, при его-то способе заработка.
– Странно, что ты не отправил наверх следить за мной одного из своих громил, – бросила она, стараясь не встречаться с ним взглядом.
Грейс сама не понимала, что ее взволновало сильнее – обнаженный торс Луки или кровь на его гладкой коже. Капельки крови запутались в черных завитках, покрывавших грудь мужчины. Она вспомнила долгие счастливые часы, которые провела в его объятиях, вдыхая мускусный запах кожи, погружая пальцы в эти шелковистые волосы. Когда-то ее нельзя было оторвать от Луки никакими силами.
– Ты все равно никуда теперь не денешься, можешь мне поверить, – произнес он холодно.
– Это ты так думаешь.
Он засмеялся. Только в этом смехе не было ни капли веселья.
– Неужели ты надеешься, что я, узнав о ребенке, позволю тебе снова исчезнуть?
– А почему ты решил, что это твой ребенок?
Лука громко фыркнул, но не двинулся с места:
врач как раз работал иглой, и всякое резкое движение было рискованным.
– Полагаешь, я не узнаю свою плоть и кровь?
Грейс с нарочитым равнодушием пожала плечами и прошла с Лили на руках к холодильнику. Краем глаза она увидела окровавленную пулю, небрежно брошенную на стол, и вздрогнула. И снова вздрогнула, увидев, как врач умело зашивает разорванную оливковую кожу Луки.
Лука проследил за ее взглядом и раздул ноздри:
– Пуля наткнулась на кость. И не причинила особого вреда.
– Это хорошо.
Грейс пыталась справиться с потрясением, которое испытала при виде его раны. Слава богу, она не успела позавтракать: ее наверняка стошнило бы. А сейчас необходимо сохранять ясность рассудка. Держать себя в руках. Нельзя допустить, чтобы чувство вины взяло верх, а что касается сострадания… разве Лука когда-нибудь проявлял сострадание к своим жертвам?
Повернувшись к нему спиной, она достала из холодильника бутылочку молочной смеси и сунула ее в микроволновку. Глубоко вздохнув, включила таймер.
– Жаль тебя разочаровывать, но это не твоя дочь.
Последовала тягостная пауза. Ее ложь словно вытеснила весь воздух из помещения, грудь сдавило, легкие настоятельно требовали кислорода. Грейс почувствовала, как взгляд Луки прожег ей затылок, и по спине побежали мурашки.
Микроволновка зазвенела, напугав ее. Неужели она всегда звенит так громко? Грейс вынула бутылочку и взболтала ее. Лили, должно быть, почувствовала запах еды, потому что снова захныкала.
– Т-ш-ш, – прошептала Грейс. – Сейчас будем кушать. Сначала мамочке надо устроиться.
Она больше не могла выносить напряжение