Отбор без шанса на победу. Дарья Михайловна Сорокина
попытках продемонстрировать мне всё своё презрение ты забываешь что, таким образом, становишься слабее. Нет ничего хуже равнодушия, а ко мне ты неравнодушна, я прав?
Замахнулась, чтобы врезать по его проницательной морде, но реакции Джету не занимать. Он молниеносно перехватил моё запястье, а затем дёрнул на себя. Через мгновение оказалась у Кха-Це на коленях.
– Думаешь, после всего через что мы прошли однажды, я побрезгую пить из грязной посуды?
Мерзавец даже ухом не повёл. Напротив, прикрыл глаза от удовольствия и причмокнул, а затем отставил чашку.
– Для меня его сделала ты, крошка. Уже один этот факт делает выпитый чай лучшим на свете, – похвалил Лоулесс, а затем внезапно выдохнул: – Прости меня.
Джет извинялся крайне редко, а если и делал это, то ему действительно было жаль. Стоило эти двум словам повиснуть в воздухе, как невидимые болты сорвало с моей души. Я обняла Кха-це за шею и заплакала, как маленькая девочка, однажды встретившая в подворотне бездомного кота, протянувшего когтистую лапу помощи.
Помню, как недоверчиво смотрела на отсвечивавшие жёлтым хищные глаза, заглядывавшие в самую душу, как опасливо косилась на грязные смертоносные когти.
– Как тебя зовут, котёночек? – Кха-це сел передо мной на четвереньки, чтобы быть одного роста.
– Не знаю.
Кончик его хвоста нервно дёрнулся, а взгляд прошёлся по шее и запястьям, на которых виднелись ссадины от верёвок. Джету не нужно было объяснять, что означали эти отметины. Кха-це прекрасно знали, что такое рабство. Тогда прошло всего несколько лет, после того, как их официально освободили и признали гражданами Империи. Однако выяснилось, что не все коты знают, что делать со своей жизнью в этом новом мире. Многие вернулись в старые семьи на старую унизительную работу, но в этот раз они стали получать зарплату. Смешную, но всё же. Только у Джета был иной взгляд на будущее.
– Пойдёшь со мной, котёночек? – он игриво склонил голову набок.
– Почему ты зовёшь меня котёнком?
Моей новый знакомый широко улыбнулся и завёл лапу мне за спину. Через мгновение он уже держал меня за хвост.
– Я наблюдал за тобой, крошка, но всё это, – он кивнул на мои уши и хвост. – Появилось, лишь когда я подошёл ближе. Должно быть, ты испугалась и решила, что я не обижу себе подобную. Ты умная девочка, – искренне похвалил Кха-це.
– Ты расскажешь всем, что я безликая?
В тот миг перед моими глазами появились довольные лица жестоких хозяев. Старые или новые. Неважно. Меня снова заставят играть отвратительные роли. Принимать облик пропавших детей и грабить потерявшие надежду семьи, а затем сбегать, оставляя их с разбитым сердцем.
– С ума сошла? Теперь ты моё сокровище. Моя маленькая сестрёнка. Пойдёшь со мной?
До сих пор помню ту протянутую лапу и мои слёзы. Теперь его когти ухожены, но всё так же опасны. Жуткий блеск в глазах прячут линзы, а хвост украшен драгоценными камнями.
Мы через многое прошли, чтобы оказаться сейчас в этой комнате.
– Простишь