Мент: Свой среди чужих. Сергей Зверев
маньяке, который ненавидел девиц легкого поведения. К расследованию подключили профессиональных психиатров, которые и составили психологический портрет преступника. Парамонов с удивлением констатировал, что предполагаемый убийца вполне мог быть причастен к милицейским кругам. Он был явно знаком со всеми тонкостями сыскного дела. Только профессионал мог оставить место происшествия абсолютно чистым. Все три дела объединяло именно это – отсутствие каких-либо улик.
Четвертое убийство случилось спустя два месяца после обнаружения трупа Федоткиной. Стоял жаркий июль 1997 года, в лесопарке гуляло много подвыпивших горожан, в том числе и те, кого в простонародье называют «шалавами». Потерпевшая, которую «зарезали» быстро и умело, также принадлежала к категории риска. Двадцатипятилетняя Лидия Петрова в отличие от остальных жертв преступления уже лет пять не работала на Невском. А слетела она оттуда по очень простой причине – спилась. Теперь Лидка «обслуживала» только местных пьяниц и тех, кто только что «откинулся» из мест не столь отдаленных. Иные особи мужского пола на нее просто-напросто не клюнули бы. Лидка-помойка, а именно так называли ее в родном микрорайоне, отдавалась первому встречному всего за бутылку водки. В тот вечер она вместе со своим дружком Гогой Минадзе, грузчиком гастронома, отправилась в парк, надеясь подцепить какого-нибудь подвыпившего приезжего. Если верить словам Гоги, Лидке это удалось: он видел, как девушка подсаживалась на лавочку к пьяному мужику лет двадцати семи. Парень едва держался на ногах, и Гога засомневался, удастся ли Лидке его раскрутить. Однако девушка показала своему дружку большой палец, а затем сделала весьма характерный жест, мол, давай побыстрее отваливай. Гога отвалил, решив подождать подругу у себя дома. Но в тот вечер Лидка так и не пришла. А на следующее утро ее труп обнаружили в Приморском лесопарке.
Сыщики с Литейного тут же принялись искать того самого подвыпившего мужика, которого накануне успешно «сняла» Лидка. Но, кроме Гоги, этого парня никто не видел. А Гога был здорово пьян и даже не смог толком описать подозреваемого. По его словам, Лидкин хахаль был высокий блондин, одетый в кожаную куртку. Он сидел на лавочке в укромном уголке парка и цедил из банки импортное пиво. Под такое расплывчатое описание запросто подходил каждый пятый, поэтому проверить, говорит Гога правду или врет, не представлялось возможным.
После четвертого убийства в коридорах Литейного поползли слухи, что дело взято на контроль Генеральной прокуратурой. Парамонов прекрасно помнил, как волновались его коллеги, задействованные в раскрытии этих преступлений. Но со временем страсти поутихли. Маньяк затаился, убийств больше не было, и все вздохнули с явным облегчением. Но через год и девять месяцев вновь произошло убийство. И вновь в Приморском лесопарке. На этот раз жертвой преступления стала самая обыкновенная питерская школьница…
«Кажется, моя версия о том, что маньяк убивает только проституток, разваливается на глазах, –