Я дома. Наталья Вильчинская
и, казалось, совсем не замечал, что его кто-то ждет. Растерявшись, София последовала за ним к машине и села рядом на переднее сиденье.
Мужчина посмотрел на нее так, словно видел впервые.
– А-а-а… – протянул он.
Девушка в который раз почувствовала себя полной дурой и уже хотела выйти из машины и вернуться к брату, которого ненароком обидела.
– Только заскочим в одно место, – сказал Клим куда-то мимо нее.
София кивнула, понимая, что ему не интересен и не нужен ее ответ. Она злилась на себя, что побежала за ним по щелчку, бросила брата, а теперь неуютно жалась на пассажирском сиденье рядом с этим напряженным и замкнутым мужчиной. Она посмотрела на него украдкой и невольно залюбовалась его четким профилем, словно высеченным из камня, плотно сжатыми губами и длинными красивыми пальцами, которые с силой сжимали руль. София догадывалась, что что-то случилось, что-то очень серьезное, что выбило этого сильного мужчину из равновесия.
– Что-то не так? – не выдержала она, нарушив пронзительную тишину.
Мужчина пожал плечами.
– Ты нервничаешь… – произнесла она куда-то в темноту.
Клим улыбнулся.
– Снаружи я нервничаю всегда больше, чем внутри. Даже сам удивляюсь, какой там штиль – ни намека на бурю. Ты знаешь, мне дед всегда говорил: «Самое главное – это холодная голова». Он знал, что я часто испытываю гнев. Гнев – это чувство Богов. Гнев подчиняет людей. Злость – это чувство людей. Со злостью можно справляться, а вот с гневом – нет. Потому что гнев этот не твой, а того, кто стоит у тебя за спиной и защищает.
– Твой дед был очень мудрый. Вы с ним общаетесь?
– Уже нет, к сожалению.
София кивнула, продолжая любоваться его четким профилем.
– Его сбила свадебная машина. Представляешь? Для кого-то этот день был самым счастливым в жизни, а для моей семьи стал очень грустным… Жаль, что мои дети не успели с ним познакомиться.
При слове «дети» у Софии екнуло в груди.
– Я, когда на секунду задумался, нужны ли мне дети, – продолжил он, – сразу деда своего вспомнил и так живо представил, как он мне говорит, не одобряя: «Что ж ты, пес, наслаждения только пришел получать? Мы зря, что ли, все тут выживали, чтобы ты, засранец, наш род решил оборвать?»
Клим усмехнулся. София молчала. Ее сердце по-прежнему больно сжималось, а в голове пульсировали грустные и тревожные мысли. Она ехала по темной дороге с совершенно незнакомым ей мужчиной, которого видела впервые в жизни, а знала как будто уже целую вечность. Она слышала, как ее разум пытается достучаться до здравого смысла и предупредить об опасности и боли, которая неизбежно постигнет ее душу. Слышала, но никак не могла противостоять. Она чувствовала свое дрожащее сердце и понимала, что что-то в нем сейчас зарождается, что-то очень важное и хрупкое, что-то такое, чем не захочется делиться ни с кем, чтобы ни в коем случае не расплескать…
Клим сбавил скорость, внимательно озираясь по сторонам. Увидев нужный адрес, он удовлетворенно кивнул, припарковал машину и набрал чей-то номер.
– Здравствуй,