Небом дан. Юлия Резник
с солью. – Ой!
Я срываюсь с места в слабой надежде поймать солонку, прежде чем соль рассыплется. Чем мой приезд закончится, и без всяких примет понятно, но пока есть шанс… Ловлю у самого пола, двигаясь по инерции, головой врезаюсь Нике в живот. Пахнет от нее ладаном. И чем-то сладким, девчоночьим, тонким… А еще растворителем. Замираем, как герои дрянного кино. Секунда, две… Я бы ее сожрал, если бы можно было.
– Ой! – повторяет и ручки мне на плечи кладет. Сейчас юбку вверх, под трусики носом и… Картинка такая яркая, что у меня на обратной стороне век расцветают астрами фейерверки. Фуф… Тормози, Савва, мать твою!
– Я не думаю, – отстраняюсь.
– Ч-что?
– Не думаю, что ты здесь хозяйничаешь.
– А, ну… – и снова, мать его, губы лижет. – Тогда я вам приготовлю яичницу. Это быстрее всего.
Вообще-то я поел. И в самолете, и потом, по прилету, в одном из ресторанов в аэропорту. У родителей то пост, то еще какая холера, а я парень большой и охочий до мяса. Да и сам факт, что она мне готовит…
– Тебе.
– Что?
– На ты давай. Не чужие же люди.
– Давай, – улыбается. – Вам с колбасой, да?
– Тебе, – обхватываю рукой ее подбородок. – Тебе. Повтори.
– Тебе, – повторяет послушно и снова ведет языком, оставляя на губах влажный след. Не сдержав себя, стираю его большим пальцем. Ника замирает, глядя мне в глаза, как пресловутый кролик на удава.
Ну и че мне с этой бадягой делать? А ниче. Что тут сделаешь? Опоздал. На год где-то.
– Пойду, оденусь. Ты сама-то не голодная? – интересуюсь, выходя из кухни.
– Не-а. Я на пленэре бутерброд ела, – кричит Ника мне вслед. Свое барахло я бросил неподалеку, в гостиной, так что мы друг друга прекрасно слышим.
– На пле… чем? – переспрашиваю, перебирая кое-как набитые в рюкзак футболки.
– Пленэре. Я оканчиваю художественное училище.
– А пленэр – это что такое? – возвращаюсь в кухню, одевшись. Ника отворачивается от шипящей сковороды и пробегается по мне быстрым взглядом. Девочка настолько невинна, что свой интерес ей не по силам скрыть. И от этой неожиданной взаимности мне еще больше тошно.
– Пленэр – это такая техника написания картин вне стен мастерской.
– А, это когда художники на улице пейзажи малюют?
– Ага. Типа того. – И как подарок – очередной быстрый взгляд.
– Нравлюсь?
Мой вопрос Нику как будто пугает. Еще бы. Мне б язык прикусить не мешало. Сейчас врать начнет, выкручиваться неумело…
– Д-да, – быстро-быстро кивает. – Интересные рисунки. В них есть что-то от Босха. Я его обожаю.
Так она про татухи мои? Туплю. А я ведь уже невесть что придумал.
– Тебе тоже он нравится?
– Кто?
– Босх.
– Я не знаю, кто это. Какой-то художник?
– Какой-то?! – от возмущения Ника даже с дыхания сбивается. Прикладывает ладонь к груди. Круглой. Хорошей такой троечке… – Это крупнейший мастер периода Северного Возрождения! Я думала, именно