На грани фантастики. Пётр Гаврилин
Николай Петрович вяло махнул рукой. – Она не сможет стать невестой цесаревича Алексея.
Эту новость ему сообщили ещё утром. Новость! Если бы быть чуть предусмотрительнее и поручить тщательнее проверить эту Полыхаеву год назад, не было бы никакой новости. Непростительная беспечность. Сейчас их отношения с цесаревичем зашли слишком далеко, и Алексею будет тяжело пережить грядущий разрыв. Очень некстати перед этим самым днём, дату которого он определил ещё двадцать с небольшим лет назад, ровно в день стопятидесятилетия отречения Николая Второго.
– Цесаревич знает?
Министр императорского двора замялся:
– Мне сложно ответить на этот вопрос. Возможно, она сама говорила ему.
– Почему не проверили Анну сразу после её прибытия в Императорский городок, как это положено по инструкции?
– Мы проверяли. И мне кажется, что без участия кого-то очень влиятельного она никак не могла бы подменить анализ крови при диспансеризации.
– Это пахнет изменой, Иван Дмитриевич, – верховный правитель тяжело поднялся из кресла и начал мерить шагами кабинет. Министр вжался в спинку стула, зная тяжёлый характер верховного. – Идите вон!
Последние слова были сказаны после тягучей паузы и почти шёпотом, вызвав у Ивана Дмитриевича настоящий ужас. Он поднялся со стула, ни живой ни мёртвый, и мелкими шажками потрусил в сторону двери.
– Впишите ужин со мною в график цесаревича на сегодня, – бросил ему в спину Николай Петрович.
Ещё до ужина верховному правителю доложили, что лаборантка, подменившая на первичной диспансеризации анализ, уже даёт показания. С её слов пробирку с кровью Анны она случайно разбила. И из страха перед строгой начальницей сфабриковала новые образцы уже со своей кровью. А на старые анализы Анны, хранившиеся в Едином медицинском банке, никому не пришло в голову взглянуть. Нелепая случайность, а сколько теперь проблем!
Николай Петрович, согласно этикету, пришёл раньше цесаревича и, подбирая нужные слова для разговора, обещавшего быть тяжёлым уже сидел за длинным столом, сервированном, однако, только на двух человек. Цесаревич вошёл бодрым шагом и крепко пожал ему руку. По лицу Алексея нельзя было сказать, знает ли он о возникшей проблеме с его женитьбой. Он дружелюбно щурил свои серые глаза на верховного правителя чуть сверху, так как был почти на полторы головы выше него. Наконец, они трижды облобызались, уколов бородами щёки друг друга, и цесаревич пригласил садиться за стол.
Начали с постороннего. Цесаревич пустился в рассуждения о ситуации в Объединённой Персии. Верховный больше молчал, тихо радуясь своему верному выбору. Россию предстояло возглавить умному и последовательному политику. Наконец, умело вставляя фразы, Николай Петрович, как и хотел, вывел разговор на прошлое, на начало всего большого дела.
– Помнишь, Алексей, наше знакомство? – спросил он. Только он да родители были с наследником на «ты».
– Да… Я тогда жутко испугался. Мне ж пять лет всего было, а тут приехало столько мужчин, почти все в военной форме. Потом этот