АнтиБожественная комедия. Гектор Шульц
с золотым кольцом только усмехнулся, но меня это не остановило. – Мы же братья по металу. Я членские взносы Ла Вею платил, над иеговистами глумился. Ну нельзя же меня в кипяток бросать за то, что я пирожок выебал. И мамкину перчатку. И бабушкин шерстяной носок.
– Ты ценил похоть, а теперь научишься ценить боль, – пробубнил второй бес. У него на щеке была странная татуировка в виде маленького паука.
– Уже ценю. Ты вроде нормальный. Давай спокойно все обсудим, – елейно пропел я, когда мое испуганное тело подвесили за большой крюк. Я не почувствовал боли от холодного металла. Все мое внимание было приковано к кипящему котлу. Бесы меж тем привели в действие адский механизм, и меня стали медленно опускать вниз. Голые ступни сразу стало припекать, а в голове роились мысли о том, что лучше бы я себе отчекрыжил член в младенчестве, чем потом мучиться подобным образом. Но мысли отступили, когда нога окунулась в кипяток.
Чудовищная боль пронзила ногу. Казалось, что в нее впились ядовитые клыки тысяч адских гадов, которые принялись терзать мою плоть. Боль постепенно поднималась вверх, и я уже чувствовал, как начало припекать яички, которые в панике скукожились до размеров кедрового орешка. Я с ужасом посмотрел вниз и увидел, как кипяток обволакивает ноги, с которых шмотками слезает мясо. Но не это было самым страшным. Из глубины котла вылезли бледные обваренные руки. Они хватали меня за кости и тащили к себе, воя и причитая.
– Стойте, – раздался властный голос Клеопатры, а я рискнул приоткрыть один глаз, чтобы узнать причины, приведшие к появлению распутной египетской шлюхи. – Поднять его.
Цепь, протяжно заскрипев, вновь пришла в движение. Только теперь она поднималась наверх к помосту, где застыла размытая фигура моей мучительницы. Потом я понял, почему перед глазами все расплывается. Слезы. Простые слезы. Я не плакал вообще лет с десяти точно, какую бы боль не испытывал. Но ничто не может сравниться с кипящим кровавым котлом.
Бесы сняли меня с крюка и швырнули под ноги Клеопатре, которая жестко усмехнулась и наступила мне на орган, являющийся моей сакральной гордостью.
– Обмочился, грешник? – заявила она, проведя язычком по пухлым губам. Если бы я мог встать, то обязательно бы вмазал по ним своим кулаком и бил бы до тех пор, пока ее губы не превратились бы в две кровавые сосиски, пришитые грубыми нитками к смазливому лицу.
– Хуй тебе! – прохрипел я, не удивляясь тому, что мои ноги вновь обрастали мясом и кожей. Даже детский шрам от гвоздя вернулся.
– Тебе просто повезло, что я успела прочитать бумаги, которые мне послал Нергал. Ты у нас особенный значит, – хищно скривилась женщина. – Но будь уверен, что когда тебя осудят окончательно, то простым котлом ты не отделаешься.
– А пока дай мне сигаретку и поцелуй меня в жопу, – ругнулся я, с трудом поднимаясь на ноги.
– Ты не настолько особенный, Збышек, – предупредила она, кивнув на котел. – Я могу сделать вид, что бумаги затерялись на почте, а ты пока поваришься несколько