Одиночка. Алайна Салах
дверь с грохотом захлопывается за мной, пятки в кроссовках глухо молотят по брусчатке. Забежав во двор, останавливаюсь как вкопанная. Сердце стучит так сильно, что внутренности скручивает тошнотой. Агрессивные голоса – это Адиль и Дима, стоящие друг напротив друга. Их позы даже не воинственные – это, скорее, позы неминуемой расправы. Я знаю это по напряженным плечам Адиля, его презрительно кривящимся губам и вскинутому подбородку. Ни разу не видела, как дерется Дима, но по багровому лицу становится ясно, что он тоже готов.
– Че ты, блядь, скалишься, тварь? Весело тебе?
Это Дима. Его голос неузнаваемый, сбившийся, будто Дима только что пробежал десяток километров.
В ответ Адиль зло встряхивает головой и смеется. Его смех как пощечина оппоненту – издевательский, унизительный.
– Скажи что-нибудь еще, а? Дай повод твое ебало размазать.
Паника захватывает каждую нервную клетку. Я открываю и закрываю рот, беззвучно моля: «Не надо».
– Бля, парни, хорош.
Роберт делает шаг вперед с намерением их разнять, но гневное Димино «сука», выплюнутое в воздух, его опережает. Я жмурюсь, но слишком поздно: кадр, как Адиль хлестко бьет Диму в ухо, навсегда застревает в памяти.
– Хватит, хватит, пацаны… Вы чего, блядь, сцепились из-за ерунды?
– Это дружеская встреча… Все свои же, ну…
– Андрюха, бля! Оттащи его! Артур, помоги!
– Адиль, заканчивай… Димас, давай ты тоже… Хуями крыть тоже не тема.
Не помню, как оказываюсь рядом с Димой, на щеке у которого алеет яркий след от удара. Он тяжело дышит, глаза, налитые кровью, смотрят сквозь меня. Таким я его еще не видела.
– Урод, сука… Ебаный отброс.
На Адиля не смотрю. Мне больше нет до него никакого дела.
– Поехали домой, ладно? – в отчаянии бормочу, утягивая Диму за собой. Зубы стучат, футболка прилипла к спине. – Пожалуйста, поехали домой.
6
– Можно сбавить скорость? Пожалуйста, – умоляюще шепчу я, впившись ногтями в кресло. – Мне страшно.
С последней фразой машина начинает замедляться, и стрелка спидометра постепенно падает до безопасной отметки «90». Комок паники, заполнивший грудь, растворяется. Слишком много деструктивных эмоций за столь короткий отрезок времени.
Дима до сих пор не пришел в себя. Его лицо покрыто гневными пятнами, взгляд напряженно сфокусирован в точке на лобовом стекле.
– Может быть, остановимся? – осторожно предлагаю я. – Посидим немного или пройдемся.
Он резко мотает головой, отвергая мою идею. Таким агрессивным я его, пожалуй, ни разу не видела, и потому понятия не имею, как себя вести. Машина снова набирает скорость, но Дима этого даже не замечает. Сейчас, глядя, как на его скулах нервно гуляют желваки, мне чудится, что он мысленно избивает Адиля.
– Останови, я выйду, – глухо бормочу я, нащупывая ручку.
Дима с заминкой поворачивает голову в мою сторону, в расширенных темных