Неизвестное об известном. Григорий Хайт
Сталина. Кроме того, он руководил теперь уже весьма опасной, даже для Сталина, организацией – НКВД. Так что Сталин поступил политически весьма разумно, отодвинув Берию от НКВД, подняв в должности, назначив на атомный проект и недвусмысленно намекнув, что проект сей есть не просто дело жизни, а дело жизни или смерти. Ну и, кроме того, такой замечательный опыт в деле строительства ГУЛАГа, перемещения людей в лагеря должен был пригодиться в грандиозном проекте атомной бомбы. Так что роль товарища Берии в деле создания атомной бомбы вам, читатель, приблизительно ясна: обеспечить в кратчайшие сроки всё нужное, начиная от сбора разведданных, кончая расстановкой столбов с колючей проволокой.
Ну а дальше, как говорил товарищ Сталин, кадры решают всё. Кто же будет руководить непосредственно ядерным проектом? Кто обеспечит связь между правительственными, силовыми и прочими ведомствами с тихими, субтильными учёными-очкариками? Этим человеком стал Курчатов. Назначение вполне логичное, ибо именно Курчатов руководил лабораторией, в которой проводились теоретические работы по изучению атомной энергии – как раз в соответствии с тем самым далёким и забытым постановлением правительства от 1943 года. Но теперь работа и ответственность увеличилась в тысячи раз. Это уже не обшарпанная дверь «лаборатории номер 2» Академии наук СССР. Это уже не десяток учёных, стоящих в очереди за продуктовыми пайками. Это уже серьёзно. Получай, что хочешь, проси, что ни пожелаешь, и работай. А не сделаешь… За срыв государственного задания, особенно в ведомстве Берии, знаешь, что бывает? Так что теперь у Курчатова стоит вся та же кадровая проблема: кого найти, кого поставить. Кто будет научным и техническим руководителем проекта. Кто же создаст, соберёт, воплотит…
Впрочем, думать-гадать Курчатову было не нужно. Он знал этого человека. Так что позвольте мне этого человека представить: Харитон Юлий Борисович. Родился в Петербурге в 1904 году в еврейской семье. Отец – журналист, мать – актриса. Дед – купец первой гильдии. Похоже, что биография пока не очень. А если добавить к тому, что отец был эсэром, высланным из СССР в 1922 году за антисоветскую деятельность (журналист в эсэровской газетёнке), а мать, выйдя вторично замуж, жила в Европе в эмиграции и вела там отнюдь не просоветскую деятельность, тут уже начинаешь заранее оплакивать Юлика Харитона. С такой-то биографией в те крутые времена к стенке ставили без лишних разговоров.
Тем не менее, Юлий Харитон поступает в политехнический институт в «колыбели революции» – Петрограде. Как ни в чём не бывало, среди голода, холода и прочих вихрей революции занимается научной работой. С 1926 по 1928 год стажируется в Кавендишской лаборатории в Англии. И дело даже не в том, что Юлий Харитон этого не заслуживал. А в том, что как могли тогда выпустить за границу, да и снабдить немалыми (по понятиям замерзающей и голодающей России) деньгами?
Ответ здесь нашёлся относительно недавно. Дело в том, что второй муж матери Юлика, Макс Этингтон, был