Сама себе фея. Лав Анастасия
С одной стороны дачные улицы, с другой – тоже дачи и лес сосновый, дубовый – смешанный; а запахи такие круглый год, что голова кружИтся. Здесь было абсолютно спокойно, гармонично и умиротворённо. С трудом себе представлялось, что кто-то может полезть в машину.
– Маша, там река течёт, дрова плывут и стучат об машину, поэтому сработала сигнализация.
Маруся молча смотрела на Саньку – сегодня он не пил. Какая, мать его, река?! Наверное, всё, что она думала, было хорошо видно на её лице.
– Пошли, сама посмотришь, – Саша разговаривал как-то без эмоций, и у Маши начало закручивать от нехорошего предчувствия в месте солнечного сплетения. Не холодом даже, а целыми ледяными осколками.
Обула калоши, накинула куртку мужа и потопала за ним. Выход за двор был через гараж. Мария вышла к машине и потеряла дар речи: нос Гранты был уже в воде. Впереди реально бурлила река. Неслись брёвна, ветки, что-то ещё. Женщина окаменела.
– Может, попробуешь проехать через воду?
Манечка открыла дверь, села, ноги по щиколотку окунулись в ледяную воду, впереди в темноте бурлила вода, капота уже не было видно. Маша сглотнула колючий ком.
– Саш, не смогу…
Тот, почти по пояс в воде, снимал клемы и вытаскивал аккумулятор.
– Маш, вода прибывает, надо убирать всё из гаража.
Манюня заблокировала свои чувства, включился робот – все эмоции потом, она всегда так делала в критических ситуациях. Женщина не знала, что это окончательное «потом» будет очень не скоро.
Маленький щенок Талисман лаял на воду. Забегал глубоко – Маша переживала, что утонет – и лаял в страшную темноту. Вода поднималась всё выше. Саша что-то убирал, носил, сновал туда-сюда. Она механически хватала, несла, уносила, перекладывала; что-то делать, чтобы не думать, не ощущать всего спектра эмоций…
Бессилие и ужас липкими щупальцами крепко обнимали тело. В голове проносилось: «Интересно, как много может быть воды? Ладно, до второго этажа не должна дойти… До какого второго?! Это что, утонет всё, что на первом?! Б**ть, да ну на хер! Что это, вообще, такое?! Может я сплю? Надо Саше соседу позвонить». Подняла глаза до второго этажа, охренела, отмахнулась от мыслей – не думать! Набирала соседу бесконечно, а он недоступен… Вода дошла до половины гаража. Маруся вспомнила, что в бардачке машины все документы. Саша матюкнулся. Вышел из воды мокрый выше пояса. Маша старалась не смотреть на машину. Два дня назад закончилось каско, машине – год.
***
Ходили, носили с Сашей бесконечно, но вода прибывала невероятными темпами.
Звонила в МЧС, сказали, что у них убывает, и они что-то перекрыли…
Появился гул водопада и будто бы железа, что ли. Маруся пошла на звук: во дворе за гаражом был старый колодец, из него даже брали воду, когда не было света пару месяцев подряд, вода была не питьевая, но всё же. Колодец был в виде асбестовой широкой трубы и привязанного к нему старого чайника. Женщина просто окаменела от увиденного: вода с соседнего участка водопадом стекала во двор и будто бы лилась в этот колодец – отсюда и жуткий неестественный звук. На улице был мороз. Кое-где белели островки снега, но в основном был тонкий ледок. И этот лёд и клочки снега быстро исчезали под водой, которая как увеличивающаяся змея ползла и поглощала землю.
Маша почувствовала, как холодный пот заструился меж лопаток и под грудью, она начала дрожать, но мысленно рявкнула на себя, приказав заткнуться всем чувствам и телесным реакциям на ситуацию. Позвала Сашу, тот высказал вслух её мысли:
– Маш, это пи*дец!
– Согласна. Что делать?
– Привет вам, как вы? – быстро приближался с другой калитки сосед Санечка. – Я выгнал машину на бугор к Просторной, еле прорвался в конце внизу, там мыши-крысы с полей тучей бегут. А где ваша Гранта?
Воды в гараже было уже выше колена. Гараж стоял чуть выше, чем подъезд к дому. Машина находилась под уклоном носом вниз, багажником к гаражу. Двор был ещё выше гаража, уже весь заполненный водой. Она приближалась к пристройке из кирпича, что успели построить летом. Крыши ещё не было, а хлипкая дверь в дом не вселяла никакой надежды.
– Надо уходить! – произнесли Саши одновременно.
У Маши защипало в носу.
– Я не уйду. Это мой дом… Это мой дом! – внутри неё всё дрожало, отрицало, сопротивлялось, хотело орать и плакать. Плакать до одури и пустоты. Про машину она уже не думала. Она боялась за дом. Это была старенькая дачка. Они смогли купить её, потому что помогла мама; окон почти не было, как перезимовали – не передать словами. Это был её дом – по настоящему её. Не тот, который снимали двенадцать лет, не дом бабушки, где она выросла, и откуда её выгнал дядя.– Бл*ть это МОЙ ДОМ! Я не отдам его ни воде, ни кому бы то не было, понятно?! – почти прокричала.
Её Саша знал, что спорить бесполезно. Саша-сосед всё равно настаивал:
– Потом нигде не пройдём… Саш, тебе ж на работу…
Мария забрала у мужа всю пену, весь герметик и клей, что были в доме. Крепко поцеловала в губы, обняла соседа, которого любила, как