Путешествие с холостяком. Мишель Дуглас
мама не возражает, можете звать меня Эйден.
Куин взглянула искоса и улыбнулась:
– Ничего не имею против.
Через десять минут они остановились у небольшого дома и вышли из машины, чтобы сложить в кузов коробки и чемоданы. Рюкзачки перекочевали к мальчикам на заднее сиденье. Эйден настоял на том, чтобы самому погрузить самые тяжелые вещи.
– До свидания, Перт, – махнула рукой Куин.
Сыновья тоже помахали на прощание.
– Мы уже можем поиграть в электронные игры? – спросил Чейз.
– Можете.
С радостными воплями мальчики нырнули в свои рюкзачки. Куин закатила глаза:
– Игровые приставки специально куплены для этой поездки.
«Довольно значительный расход для матери-одиночки», – подумал Эйден. Впрочем, почему он решил, что она одинока?
– Был уговор, что они смогут играть, только когда начнется путешествие.
Разумный шаг. Игры надолго займут мальчиков, как она, вероятно, и планировала. Эйден поерзал на сиденье, наблюдая, как мимо проплывают окраины Перта.
– Слышал, что клерк в агентстве назвал вас миссис Лаверти, но вы не носите обручального кольца. – Он постарался, чтобы голос звучал ровно, не оценивающе, не осуждающе. – Вы замужем, одиноки или…
Она подняла брови:
– Это имеет значение?
– Нет, просто хотел бы знать, как к вам обращаться.
Куин засмеялась, ошеломив его блеском зеленых глаз.
– Почему бы не начать с вас? – предложила она.
Вопрос должен был бы насторожить его, но он только хмыкнул, удобнее откинувшись на спинку сиденья.
– Одинокий. Холостяк. Никогда не был женат. В настоящее время не связан отношениями.
– Исчерпывающий ответ.
– А вы, значит, возвращаетесь домой? Выросли в Ньюкасле?
– Нет. – Она слегка нахмурилась.
Эйден вздохнул: плохое начало. После короткой паузы Куин повернулась к нему с чрезмерно жизнерадостной улыбкой:
– Ваша кампания проходит успешно?
Эйден проглотил проклятие. Неужели с ним можно говорить только о его чертовой работе?
– Да.
Снова наступила тишина. Фальстарт номер два. Куда делась его способность поддерживать непринужденную беседу? Он открыл рот и снова закрыл его. Тяжесть в груди усилилась. Обычно ему не составляло труда справиться с ней, но на этот раз боль не отступала. Виновата забастовка, нарушившая привычный ход жизни. У него появилось время подумать, но это уже ничего не изменит.
Куин сочувственно взглянула на него, и Эйден понял, что она собирается задать вопрос, которого он больше всего боялся. Он хотел было остановить ее, но воспитание не позволило.
– Оправились ли вы и ваши родители после трагедии, произошедшей с вашим братом?
Чуть более тактично, чем обычно, но… Он уставился на дорогу, надеясь не выдать эмоций.
– Простите. Не отвечайте. Должно быть, тяжело выражать горе на публике. Я просто хочу сказать, что безмерно сожалею о вашей потере, Эйден.
Простые, искренние слова сочувствия тронули его, немного