Единственная для Лютого. Алиса Франц
и я быстро найду то, что вам необходимо. Надеюсь, после этого вы покинете мою квартиру и не станете тратить свое бесценное время попусту.
– О, какая прыткая! Да, я вижу, что у тебя тут везде флажочки-бумажечки, как в бухгалтерии. Только вот ты с кое-чем ошиблась, Мария. Мне от тебя нужно только одно – сведения об Антоне.
Я молча придвинула коробку к себе и начала искать необходимые документы, оставляя желтый цветной стикер-флажок там, откуда достала бумаги, чтобы потом без особых проблем вернуть их на место.
– Прикольно. У тебя везде флажками отмечено? – надменно поинтересовался незнакомец. – Трусы в шкафу тоже по порядку лежат?
– А вы проверьте! – зло предложила я. – Для вас ничего святого нет. Вы и в чужую квартиру вошли, как к себе домой, можете еще и чаю себе налить, и в холодильник заглянуть без разрешения!
– Не трынди. Гонор сбавь. Для тебя это может плохо кончиться.
Я нашла нужные документы и придвинула их к мужчине, объясняя:
– Это свидетельство о заключении брака… Это документы, которые я получила при оформлении опеки. Это расписки, которые подписывал Антон.
Мужчина провел медленный, изучающий взгляд по всем бумагам, выставил локти на стол, посмотрел мне в глаза и задал короткий, но емкий вопрос:
– И что?
Я оторопела.
– То есть… Как это? Вот видите же, что я – фиктивная жена Антона.
– Плевать. У этого резинового изделия номер два, как выяснилось, нет близких родственников в этом городе. Кроме тебя, супружницы.
– Но я не родственница! Брак фиктивный.
– Зато долги Антона – настоящие. Он угнал мою тачку. В тачке лежала внушительная сумма денег. Не только моих денег. Разумеется, чтобы не было неприятностей, я возместил урон. Потому что нехорошо серьезных людей подводить. Но теперь Антон мне должен. По-крупному. Ему придется ответить.
Незнакомец хрустнул внушительными кулаками. Этот угрожающий звук отдался внутри меня ледяным холодом и сильной дрожью. Я поняла, что мне угрожает серьезная опасность. Прямо сейчас поняла. До этого момента считала, что смогу доказать бандиту свою непричастность. Но оказывается, ему глубоко наплевать, кого прессинговать, чтобы добиться правды.
– Я…
Слезы собрались у меня на глазах. Чтобы занять чем-то свои руки, я начала раскладывать документы обратно по нужным прозрачным пластиковым отделениям.
– Так что, Соловьева, в твоей голове проясняется ситуация? Вспоминаешь нужные сведения? Или как? – начал подгонять меня мужчина.
– Или как, – всхлипнула я. – Мне нечего вам сказать. Совсем нечего.
– Плохо, – деланно грустно вздохнул мужчина.
Он огляделся и фыркнул:
– Твоя халупа обшарпанная, подъезд котами насквозь проссатый… Почти бомжатник. Такую дорого не продашь… – он поскреб густую бороду пальцами. – Даже если твою микроскопическую дачу в Запердыщинске продать, много